|
Философы Древней Греции - Платон - Диалоги - Страница 66 |
Наверняка.
Сократ. Но разве они не считают жалкими людьми тех, кому что-либо вредит, именно
потому, что им наносится вред?
Менон. И это наверняка так.
Сократ. А жалкие разве не несчастны?
Менон. По-моему, несчастны.
Сократ. Так неужели же есть такой человек, который хочет быть несчастным и
жалким?
Менон. Думаю, что нет, Сократ.
Сократ. Значит, Менон, никто не хочет зла, если не желает быть жалким и
несчастным. Ведь что же иное значит "быть жалким", как не стремиться к злу и его
обретать?
Менон. Видно, ты прав, Сократ, и никто не желает себе зла.
Сократ. А не говорил ли ты сейчас, что желать блага и быть способным на благо --
это и есть добродетель?
Менон. Да, говорил.
Сократ. Но после того, что мы сказали, не получится ли, что такое желание
присуще всем и потому ни один человек не лучше другого? Менон. Выходит, так.
Сократ. Значит, ясно, что если один лучше другого, то он превосходит его
способностью к благу?
Менон. Верно.
Сократ. Значит, по твоим словам, добродетель -- это, видимо, способность
достигать блага?
Менон. По-моему, Сократ, так именно оно и обстоит, как ты сейчас предположил.
Сократ. Посмотрим же, правду ли ты говоришь. Может быть, ты и прав. Значит, ты
утверждаешь, что способность достигать блага -- это и есть добродетель?
Менон. Да.
Сократ. А разве благом ты называешь не здоровье или богатство?
Менон. Конечно, это благо -- накопить золота и серебра и достичь почестей и
власти в государстве.
Сократ. Именно это и ничто другое считаешь ты благом?
Менон. Да, именно такие вещи я и имею в виду.
Сократ. Ладно. Копить золото и серебро -- это добродетель, так говорит Менон,
потомственный гость Великого царя. А не добавишь ли ты, Менон, говоря о такой
прибыли, слова "справедливая" и "честная"? Или ты не видишь тут никакой разницы,
и даже тогда, когда богатство нажито бесчестным путем, ты называешь это
добродетелью?
Менон. Ни в коем случае, Сократ!
Сократ. Значит, ты называешь это пороком?
Менон. Конечно.
Сократ. Как видно, надо, чтобы всегда и везде этой прибыли сопутствовали
справедливость, рассудительность, честность или какая-либо иная часть
добродетели. Если же этого нет, то она никак не будет добродетелью, даже когда
достигается благо.
Менон. И верно: откуда без этого быть добродетели?
Сократ. А не приобретать ни золота, ни серебра ни для себя, ни для другого,
когда это несправедливо, не будет ли тут сам отказ от прибыли добродетелью?
Менон. Будет, наверное.
Сократ. Значит, в приобретении подобных благ ничуть не больше добродетели, чем в
отказе от них; добродетельно же, видимо, то, что делается по справедливости, а
что чуждо всему этому, то порочно.
Менон. По-моему, иначе, чем ты говоришь, и не может быть.
Сократ. А разве мы не говорили недавно, что и справедливость, и
рассудительность, и все прочее -- это части добродетели?
Менон. Говорили.
Сократ. Что же, Менон, смеешься ты надо мною, что ли?
Менон. Как смеюсь, Сократ?
Сократ. Да вот как: я только что просил тебя не мельчить и не дробить
добродетель и дал примеры, как надо отвечать, а ты все пропустил мимо ушей и
говоришь мне, будто добродетель -- это способность достигать блага по
справедливости, а справедливость, по твоим же словам, есть часть добродетели.
|
|