|
Философы Древней Греции - Платон - Диалоги - Страница 10 |
Ты называешь его
софистом, а что такое софист, оказывается, совсем не ведаешь, хоть и собираешься
вверить себя ему.
Гиппократ, выслушав, сказал:
- Так оно и выходит, Сократ, как ты говоришь.
- А что, Гиппократ, не будет ли наш софист чем-то вроде торговца или разносчика
тех припасов, которыми питается душа? По-моему, во всяком случае, он таков.
- Но чем же питается душа, Сократ?
- Знаниями, разумеется, - сказал я. - Только бы, друг мой, не надул нас софист,
выхваляя то, что продает, как те купцы или разносчики, что торгуют телесною
пищей. Потому что и сами они не знают, что в развозимых ими товарах полезно, а
что вредно для тела, но расхваливают все ради продажи, и покупающие у них этого
не знают, разве случится кто-нибудь сведущий в гимнастике или врач. Так же и те,
что развозят знания по городам и продают их оптом и в розницу всем желающим,
хоть они и выхваляют все, чем торгуют, но, может быть, друг мой, из них
некоторые и не знают толком, хорошо ли то, что они продают, или плохо для души;
и точно так же не знают и покупающие у них, разве лишь случится кто-нибудь
сведущий во врачевании души. Так вот, если ты знаешь, что здесь полезно, а что -
нет, тогда тебе не опасно приобретать знания и у Протагора, и у кого бы то ни
было другого; если же нет, то смотри, друг мои, как бы не проиграть самого для
тебя дорогого. Ведь гораздо больше риска в приобретении знании, чем в покупке
съестного. Съестное-то и напитки, купив их у торговца или разносчика, ты можешь
унести в сосудах, и, прежде чем принять в свое тело в виде еды и питья, их можно
хранить дома и посоветоваться со знающим человеком, что следует есть или пить и
чего не следует, а также сколько и в какое время. При такой покупке риск не
велик. Знания же нельзя унести в сосуде, а поневоле придется, уплатив цену,
принять их в собственную душу и, научившись чему-нибудь, уйти либо с ущербом для
себя, либо с пользой. Это мы и рассмотрим, причем вместе с теми, кто нас
постарше, потому что мы еще молоды, чтобы разобраться в таком деле. А теперь
пойдем, как мы собирались, и послушаем того человека; послушавши же его, и с
другими побеседуем: Протагор ведь там не один, с ним и Гиппий Элидский, и,
думаю, Продик Кеосский, да и много еще других мудрецов.
Порешив так, мы отправились; когда же мы очутились у дверей, то приостановились,
беседуя о том, что пришло нам в голову дорогой. Чтобы не бросать этот разговор и
покончить с ним, прежде чем войти, мы так и беседовали, стоя у дверей, пока не
согласились друг с другом. И видимо, привратник - какой-то евнух - подслушивал
нас, а ему, должно быть, из-за множества софистов опротивели посетители этого
дома. Когда мы постучали в дверь, он, отворивши и увидев нас, воскликнул:
- Опять софисты какие-то! Ему некогда! - И сейчас же, обеими руками схватившись
за дверь, в сердцах захлопнул ее изо всей силы. Мы опять постучали, а он в ответ
из-за запертой двери крикнул:
- Эй, вы! Не слышали, что ли: ему некогда.
- Но, любезный, - говорю я, - не к Каллию мы пришли, да и не софисты мы.
|
|