|
Философы Древней Греции - Платон - Диалоги - Страница 221 |
Если победят лучшие духовные задатки человека, его склонность к порядку в жизни
и к философии, то влюбленный и его любимец блаженно проводят здешнюю жизнь в
единомыслии, владея собой и не нарушая скромности, поработив то, из-за чего
возникает испорченность души, и дав свободу тому, что ведет к добродетели. После
смерти, став крылатыми и легкими, они одерживают победу в одном из трех поистине
олимпийских состязаний, а большего блага не может дать человеку ни человеческий
здравый смысл, ни божественное неистовство.
Если же они будут вести более грубую жизнь, чуждую философии и исполненную
честолюбия, тогда, возможно, их безудержные кони, застав души врасплох - в
минуту ли опьянения или просто беззаботности, - сведут их вместе и заставят их
выбрать и свершить то, что превозносится большинством как самый блаженный удел.
А свершив это, они и впредь будут к этому прибегать, хотя и нечасто, потому что
это не согласуется с их общим духовным складом. Они тоже дружны, хотя и не так,
как те, первые, и не расстаются не только пока влюблены, но и тогда, когда это
пройдет, считая, что, раз они дали друг другу величайшие клятвы в верности, их
уже нельзя нарушать и идти на ссору. При кончине они, хотя и бескрылые, покидают
тело, уже полные стремления окрылиться, так что они тоже получают немалую
награду за свое любовное неистовство. Ведь нет такого закона, чтобы сходили во
мрак и странствовали под землей те, кто уже вступил на путь поднебесного
странствия, - напротив, им назначена светлая жизнь и дано быть счастливыми,
вместе странствовать и благодаря любви стать одинаково окрыленными, когда придет
срок.
Вот сколько божественных даров даст тебе, мой мальчик, дружба влюбленного. А
близость с человеком, в тебя не влюбленным, разбавленная здравым смыслом
смертных, руководствующаяся расчетливостью смертных, порождающая в душе милого
низменный образ мыслей, восхваляемый большинством как добродетель, приведет
только к тому, что душа будет девять тысяч лет бессмысленно слоняться по земле и
под землей.
Вот, милый Эрот, дар тебе и возмещение: прекраснейшая и наилучшая покаянная
песнь - в меру наших сил. Это из-за Федра пришлось ее пропеть, да еще в особо
поэтических выражениях. Если ты прощаешь мне прежнюю речь и тебе приятна эта,
будь благосклонен и милостив: не отнимай у меня и не губи в гневе дарованное
тобой же искусство любви. Дай, чтоб я стал дороже красавцам, чем до сих пор.
Если в прежней речи мы с Федром сказали что-нибудь тебе не созвучное, вини в
этом Лисия: он отец той речи. Отврати его от таких ре чей, обрати его к
философии, как уже обратился к ней его брат Полемарх, чтобы этот поклонник Лисия
не колебался более, как сейчас, но посвятил бы всю свою жизнь Эроту и
философским речам!
Федр. Я молюсь вместе с тобой, Сократ: раз так с для нас лучше, пусть так и
сбудется! А речи твоей я уже давно удивляюсь - насколько красивее она у тебя вы
шла, чем первая. Я даже опасаюсь, как бы Лисий не показался мне мелким, если бы
он пожелал противопоставить ей какую- нибудь другую речь.
|
|