|
Философы Древней Греции - Платон - Диалоги - Страница 37 |
Третий же случай - ни то ни другое, ни зло ни
добро.
- Не называешь ли ты приятным то, что причастно удовольствию или его доставляет?
- Совершенно верно.
- Так вот об этом я и говорю: поскольку удовольствия приятны, не есть ли они
что-то нехорошее? Я имею в виду, не есть ли что-то нехорошее удовольствие само
по себе?
- Давай, Сократ, рассмотрим и этот вопрос так, как ты всегда требуешь, и, если
наше исследование будет признано основательным и окажется, что приятное и
хорошее - это одно и то же, допустим это; если же нет, будем это оспаривать.
- Хочешь ли ты дать направление исследованию, или мне его вести?
- Право вести его принадлежит тебе - ведь ты зачинщик этого обсуждения.
Не станет ли дело для нас яснее на примере? Если кому надо определить по
наружному виду человека, здоров ли тот, или еще зачем-то осмотреть его тело, но
видит он только лицо и кисти рук, то он говорит: "Ну-ка, открой и покажи мне
грудь и спину, чтобы я мог лучше все рассмотреть". Того же и я желаю для нашего
рассмотрения. Увидев из твоих слов, как ты относишься к хорошему и приятному, я
хотел бы сказать примерно так: "Ну-ка, Протагор, открой мне вот какую свою
мысль: как относишься ты к знанию? Думаешь ли ты об этом так же, как большинство
людей, или иначе? Большинство считает, что знание не обладает силой и не может
руководить и начальствовать, потому-то о нем и не размышляет. Несмотря на то что
человеку нередко присуще знание, они полагают, что не знание им управляет, а
что-либо другое: иногда страсть, иногда удовольствие, иногда скорбь, иной раз
любовь, а чаще - страх. О знании они думают как о невольнике: каждый тащит его в
свою сторону . Таково ли примерно и твое мнение о знании, или ты полагаешь, что
знание прекрасно и способно управлять человеком, так что того, кто познал
хорошее и плохое, ничто уже не заставит поступать иначе, чем велит знание, и
разум достаточно силен, чтобы помочь человеку?"
- Кажется, - сказал Протагор, - дело обстоит так, как ты говоришь, и притом кому
другому, а уж мне-то стыдно было бы не ставить мудрость и знание превыше всех
человеческих дел.
- Прекрасны твои слова и истинны, - сказал я, - но знаешь, люди большею частью
нас с тобою не слушают и утверждают, будто многие, зная, что лучше всего, не
хотят так поступать, хотя бы у них и была к тому возможность, а поступают иначе;
и, скольких я ни спрашивал, что же этому причиной, все утверждают, что делают
так потому, что уступают силе удовольствия или страдания или чему-нибудь из
того, о чем я сейчас говорил.
- Да ведь я думаю, Сократ, что и многое другое " люди утверждают неправильно.
Так давай вместе с тобой попытаемся убедить людей и разъяснить им, что же с ними
происходит, когда они, по их словам, уступают удовольствиям и не поступают
наилучшим образом, хотя и знают, что такое высшее благо. Может быть, если мы им
скажем: "Люди, вы не правы, вы обманываетесь",- они нам ответят: "А если,
Протагор и Сократ, дело тут не в том, что мы уступаем удовольствиям, то в чем же
оно и что об этом думаете вы - скажите нам".
|
|