|
Философы Древней Греции - Платон - Диалоги - Страница 190 |
Теперь гляди, не согласишься ли ты со
следующим определением: не только противоположное не принимает противоположного,
но и то, что привносит нечто противоположное в другое, приближаясь к нему, никогда не
примет ничего сугубо противоположного тому, что оно привносит. Вспомни-ка еще разок
(в этом нет вреда - слушать несколько раз об одном и том же): пять не примет идеи
четности, а десять, удвоенное пять, - идеи нечетности. Разумеется, это - десятка, - хоть
сама и не имеет своей противоположности, вместе с тем идеи нечетности не примет. Так
же ни полтора, ни любая иная дробь того же рода не примет идеи целого, ни треть, как и
все прочие подобные ей дроби. Надеюсь, ты поспеваешь за мною и разделяешь мой взгляд.
- Да, - разделяю, и с величайшей охотой! - сказал Кебет.
- Тогда вернемся к началу. Только теперь, пожалуйста, отвечай мне не так, как я
спрашиваю, но подражая мне. Дело в том, что помимо прежнего надежного ответа я
усмотрел по ходу нашего рассуждения еще и другую надежность. Если бы ты спросил
меня, что должно появиться в теле, чтобы оно стало теплым, я бы уже не дал того
надежного, но невежественного ответа, не сказал бы, что теплота, но, наученный нашим
рассуждением, ответил бы потоньше - что огонь. И если ты спросишь, от чего тело
становится недужным, не скажу, что от недуга, но - от горячки. Подобным же образом,
если ты спросишь меня, что должно появиться в числе, чтобы оно сделалось нечетным, я
отвечу, что не нечетность, но единица. Ну и так далее. Теперь ты достаточно ясно
понимаешь, что я имею в виду?
- Вполне достаточно.
- Тогда отвечай: что должно появиться в теле, чтобы оно было живым?
{42}
- Душа, - сказал Кебет.
- И так бывает всегда.
- А как может быть иначе? - спросил тот.
- Значит, чем бы душа ни овладела, она всегда привносит в это жизнь?
- Да, верно.
- А есть ли что-нибудь противоположное жизни или нет?
- Есть.
- Что же это?
- Смерть.
- Но - в этом мы уже согласились - душа никогда не примет противоположного тому,
что всегда привносит сама?
- Без всякого сомнения! - отвечал Кебет.
- Что же выходит? Как мы сейчас назвали то, что не принимает идеи четного?
- Нечетным.
- А не принимающее справедливости и то, что никогда не примет искусности?
- Одно - неискусным, другое - несправедливым.
- Прекрасно. А то, что не примет смерти, как мы назовем?
- Бессмертным.
- Но ведь душа не принимает смерти?
- Нет.
- Значит, душа бессмертна?
- Бессмертна, - сказал Кебет.
- Прекрасно. Будем считать, что это доказано? Или как по-твоему?
- Доказано, Сократ, и к тому же вполне достаточно.
- Пойдем дальше, Кебет. Если бы нечетное должно было быть неуничтожимым, то,
вероятно, было бы неуничтожимо и три.
- Разумеется.
- Ну, а если бы и холодному непременно следовало быть неуничтожимым, то, когда к
снегу приблизили бы тепло, он отступил бы целый и нерастаявший, не так ли? Ведь
погибнуть он бы не мог, но не мог бы и принять теплоту, оставаясь самим собой.
|
|