|
Философы Древней Греции - Платон - Диалоги - Страница 158 |
Разве не такой человек, Симмий, больше всех преуспеет в
исследовании бытия?
- Все, что ты говоришь, Сократ, - отвечал Симмий, - совершенно верно.
- Да, - продолжал Сократ, - примерно такое убеждение и должно составиться из всего
этого у подлинных философов, и вот что приблизительно могли бы они сказать друг другу:
"Словно какая-то тропа приводит нас к мысли, что, пока мы обладаем телом и душа наша
неотделима от этого зла, нам не овладеть полностью предметом наших желаний. Предмет
же этот, как мы утверждаем, - истина. В самом деле, тело не только доставляет нам
тысячи хлопот - ведь ему необходимо пропитание! - но вдобавок подвержено недугам,
любой из которых мешает нам улавливать бытие. Тело наполняет нас желаниями,
страстями, страхами и такой массою всевозможных вздорных призраков, что, верьте
слову, из-за него нам и в самом деле совсем невозможно о чем бы то ни было
поразмыслить! А кто виновник войн, мятежей и битв, как не тело и его страсти? Ведь все
войны происходят ради стяжания богатств, а стяжать их нас заставляет тело, которому мы
по-рабски служим. Вот по всем этим причинам - по вине тела - у нас и нет досуга для
философии.
Но что всего хуже: если даже мы на какой-то срок освобождаемся от заботы о теле, чтобы
обратиться к исследованию и размышлению, тело и тут всюду нас путает, сбивает с толку,
приводит в замешательство, в смятение, так что из-за него мы оказываемся не в силах
разглядеть истину. И напротив, у нас есть неоспоримые доказательства, что достигнуть
чистого знания чего бы то ни было мы не можем иначе как отрешившись от тела и
созерцая вещи сами по себе самою по себе душой. Тогда, конечно, у нас будет то, к чему
мы стремимся с пылом влюбленных, а именно разум, но только после смерти, как
обнаруживает наше рассуждение, при жизни же - никоим образом. Ибо если, не
расставшись с телом, невозможно достичь чистого знания, то одно из двух: или знание
вообще недостижимо, или же достижимо только после смерти. Ну, конечно, ведь только
тогда, и никак не раньше, душа остается сама по себе, без тела. А пока мы живы, мы, по-
видимому, тогда будем ближе всего к знанию, когда как можно больше ограничим свою
связь с телом и не будем заражены его природою, но сохраним себя в чистоте до той поры,
пока сам бог нас не освободит. Очистившись таким образом и избавившись от
безрассудства тела, мы, по всей вероятности, объединимся с другими такими же, как и мы,
[чистыми сущностями] и собственными силами познаем все чистое, а это, скорее всего, и
есть истина. А нечистому касаться чистого не дозволено". Вот что, Симмий, мне кажется,
непременно должны говорить друг другу все подлинно стремящиеся к знанию и такого
должны держаться взгляда. Ты согласен со мною?
- Совершенно согласен, Сократ.
{9}
- Если же это верно, друг, - продолжал Сократ, - можно твердо надеяться, что там,
куда я нынче отправляюсь, именно там, скорее, чем где-нибудь еще, мы в полной мере
достигнем цели, ради которой столько трудились всю жизнь, так что назначенное мне
путешествие я начинаю с доброю надеждою, как и всякий другой, кто верит, что очистил
свой ум и этим привел его в должную готовность.
|
|