|
Философы Древней Греции - Платон - Диалоги - Страница 238 |
Любитель мудрости - философ или что-нибудь в этом роде - вот что
больше ему подходит и более ладно звучит.
Федр. Да, это очень подходит.
Сократ. А значит, того, кто не обладает чем-нибудь более ценным, чем то, что он
сочинял или написал, кто долго вертел свое произведение то так то этак, то
склеивая его части, то их уничтожая, ты по справедливости назовешь либо поэтом,
либо составителем речей или законов?
Федр. Конечно.
Сократ. Это вот ты и сообщи своему приятелю.
Федр. А ты? Как ты поступишь? Нельзя ведь обойти и твоего приятеля.
Сократ. Какого?
Федр. Красавца Исократа. Ему ты что объявишь, Сократ? Как нам его назвать?
Сократ. Исократ еще молод, Федр, но мне хочется сказать, что я предвижу для
него.
Федр. Что же?
Сократ. Мне кажется, что по своим природным задаткам он выше Лисия с его речами,
да и по своему душевному складу он благороднее. Поэтому не будет ничего
удивительного, если, повзрослев, он в речах - пока что он только пробует в них
силы - превзойдет всех, когда-либо ими занимавшихся, больше, чем теперь
превосходит всех юношей. Кроме того, если он не удовлетворится этим, какой-то
божественный порыв увлечет его к еще большему. В разуме этого человека, друг
мой, природой заложена какая-то любовь к мудрости. Вот что объявляю я от имени
здешних богов моему любимцу Исократу, а ты объяви то, что было сказано, Лисию,
раз уж он твой любимец.
Федр. Так и будет. Но пойдем, жара уже спала.
Сократ. Разве не следует помолиться перед уходом?
Федр. Конечно, надо.
Сократ. Милый Пан и другие здешние боги, дайте мне стать внутренне прекрасным! А
то, что у меня есть извне, пусть будет дружественно тому, что у меня внутри.
Богатым пусть я считаю мудрого, а груд золота пусть у с меня будет столько,
сколько ни унести, ни увезти никому, кроме человека рассудительного. Просить ли
еще о чем-нибудь, Федр? По мне, такой молитвы достаточно.
Федр. Присоедини и от меня ту же молитву. Ведь у друзей все общее.
Сократ. Пойдем.
ТЕЭТЕТ
Евклид, Терпсион, Сократ, Феодор, Теэтет
Евклид. Ты только что из деревни, Терпсион, или уже давно?
Терпсион. Пожалуй, давно. А ведь я тебя искал на площади и все удивлялся, что не мог
найти.
Евклид. Меня не было в городе.
Терпсион. А где же ты был?
Евклид. Я заходил в гавань, туда как раз привезли Теэтета по пути из Коринфскою лагеря
в Афины.
Терпсион. Привезли? Живого или мертвого?
Евклид. Живого, но еле-еле. Он очень плох - и от многих ран, и еще больше оттого, что
его сломила эта новая болезнь, вспыхнувшая в войске.
Терпсион. Уж не дизентерия ли?
Евклид. Да.
Терпсион. Что ты говоришь? Какой человек под угрозой!
Евклид. Безупречный человек, Терпсион. Вот и сейчас я только что слышал, как многие
высоко превозносили его военные доблести.
Терпсион. Ничего странного, было бы гораздо удивительнее, если бы он был не таков. Но
что же он с не остановился здесь, в Мегарах?
Евклид. Он торопился домой. Я-то уж, разумеется, и просил его и увещевал всячески, но
он не захотел.
|
|