|
Философы Древней Греции - Платон - Диалоги - Страница 390 |
Все это они смешали с неразумным
ощущением и с готовой на все любовью и так довершили но законам необходимости
смертный род души.
Однако они, несомненно, страшились без всякой необходимости осквернить таким
образом божественное начало и потому удалили от него смертную душу, в устроив
для нее обитель в другой части тела, а между головой и грудью, дабы их
разобщить, воздвигли шею как некий перешеек и рубеж. Ибо именно в грудь и в так
называемое туловище вложили они смертную душу; поскольку одна часть души имеет
более благородную природу, а другая - более низкую, они разделили полость этого
туловища надвое, как бы обособляя мужскую половину дома от женской, а в качестве
средостения поставили грудобрюшную преграду. Ту часть души, что причастив
мужественному духу и возлюбила победу, они водворяли поближе к голове, между
грудобрюшной преградой и шеей, дабы она внимала приказам рассудка и силой
помогала ему сдерживать род вожделений, едва только те не пожелают добровольно
подчиниться властному слову, исходящему из верховной твердыни акрополя. Сердцу
же, этому средоточию сосудов и роднику бурно гонимой по всем членам крови, они
отвели помещение стража; всякий раз, когда дух закипит гневом, приняв от
рассудка весть о некоей несправедливости, совершающейся извне или, может
статься, со стороны своих же вожделении, незамедлительно по всем тесным
протокам, идущим от сердца к каждому органу ощущения, должны устремиться
увещевания и угрозы, дабы все они оказали безусловную покорность и уступили
руководство наилучшему из начал. с Однако боги предвидели наперед, что при
ожидании опасностей и возбуждении духа сердце будет колотиться и что каждое
такое вскипание страстей сопряжено с действием огня. И чтобы оказать сердцу
помощь, они произрастили вид легких, который, во-первых, мягок и бескровен, а к
тому же, наподобие губки, наделен порами, так что может вбирать в себя дыхание и
питье, охлаждать сердце и тем самым доставлять ему в жару отдых и свежесть. Для
этой цели они прорубили к легким проходы от дыхательного горла и легкими, словно
бы подушками, обложили сердце, дабы всякий раз, как в нем играет дух, оно
глушило свои удары о податливую толщу и при этом получало охлаждение, чтобы
мучения его уменьшались, а помощь, которую дух оказывает рассудку, возрастала.
Другую часть смертной души, которая несет в себе вожделение к еде, питью и ко
всему прочему, в чем она нуждается по самой природе тела, oни водворили между
грудобрюшной преградой и областью пупа, превратив о всю эту область в подобие
кормушки для питания тела; там они и посадили эту часть души на цепь, как дикого
зверя, которого невозможно укротить, но приходится питать ради его связи с
целым, раз уж суждено возникнуть смертному роду. Они устроили так, чтобы этот
зверь вечно стоял у своей кормушки и обитал подальше от разумной души, возможно
менее досаждая ей своим, шумом и ревом, дабы та могла без помехи принимать свои
решения на благо всем частям тела вместе и каждой из них в отдельности.
Они знали, что он не будет понимать рассуждения, а даже если что-то из них и
дойдет до него через ощущение, не в его природе будет об этом заботиться; он
обречен в ночи и во время дня обольщаться игрой подобий и призраков.
|
|