|
Философы Древней Греции - Платон - Диалоги - Страница 375 |
Но следует признать, что это -
два различных [рода]: они и рождены порознь, и осуществляют себя неодинаково.
Так, ум рождается в пас от наставления, а истинное мнение - от убеждения; первый
всегда способен отдать себе во всем правильный отчет, второе - безотчетно;
первый не может быть сдвинут с места убеждением, второе подвластно
переубождению; наконец, истинное мнение, как приходится признать, дано любому
человеку, ум же есть достояние богов и лишь малой горстки людей.
Если все это так, приходится признать, во-первых, что есть тождественная идея,
нерожденная и негибнущая, ничего не воспринимающая в себя откуда бы то ни было и
сама ни во что не входящая, незримая и никак иначе не ощущаемая, но отданная на
попечение мысли. Во-вторых, есть нечто подобное этой идее и носящее то же имя -
ощутимое, рожденное, вечно движущееся, возникающее в некоем месте и вновь из
него исчезающее, и оно воспринимается посредством мнения, соединенного с
ощущением. В-третьих, есть еще один род, а именно пространство: оно вечно, не
приемлет разрушения, дарует обитель всему роду, но само воспринимается вне
ощущения, посредством некоего незаконного умозаключения, и поверить в пего почти
невозможно. Мы видим его как бы в грезах и утверждаем, будто всякому бытию
непременно должно быть где-то, в каком-то месте и занимать какое-то
пространство, а то, что не находится ни на земле, ни па небесах, будто бы и не
существует. Эти и родственные им понятия мы в сонном забытьи переносим и на
непричастную сну природу истинного бытия, а пробудившись, оказываемся не в силах
сделать разграничение и молвить истину, а именно что, поскольку образ но в себе
самом носит причину собственного рождения, но неизменно являет собою призрак
чего-то иного, ему и должно родиться внутри чего-то иного, как бы прилепившись к
сущности, или вообще не быть ничем.
Между тем на подмогу истинному бытию выступает тот безупречно истинный довод,
согласно которому, если некая вещь представляется то чем-то одним, то другим,
причем ни то, ни другое взаимно друг друга не порождает, то вещь эта будет
одновременно единой и раздельной. Итак, согласно моему приговору, краткий вывод
таков: есть бытие, есть пространство и есть возникновение, и эти три [рода]
возникли порознь еще до рождения неба. А о Кормилице рождения скажем вот что:
поскольку она и растекается влагой, и пламенеет огнем, и принимает формы земли и
воздуха, и претерпевает всю чреду подобных состояний, являя многообразный лик, и
поскольку наполнявшие ее силы не были ни взаимно подобны, ни взаимно
уравновешены и сама она ни в одной своей части не имела равновесия, она повсюду
была неравномерно сотрясаема и колеблема этими силами и в свою очередь сама
колебала их своим движением.
То, что приводилось в движение, все время дробилось, и образовавшиеся части
неслись в различных направлениях точно так, как это бывает при провеивании зерна
и отсеивании мякины: плотное и тяжелое ложится в одном месте, рыхлое и легкое
отлетает в сторону и находит для себя иное пристанище.
|
|