|
Философы Древней Греции - Платон - Диалоги - Страница 106 |
Что же до "справедливости", то легко догадаться, что имя это установлено ведению
права, а вот самое имя "право" понять трудно. Видимо, дело в том, что до
некоторого предела почти все единодушны, а вот дальше начинаются разногласия.
Те, кто считает, что все находится в пути, полагают также, что большая часть
вещей просто движется, а есть еще нечто такое, что проникает все остальное,
благодаря чему и возникает все рождающееся. Это нечто есть также самое быстрое и
самое тонкое: ведь иначе оно не могло бы проникать сквозь все идущее, не будь
оно столь тонким, что его ничто не задерживает, и столь быстрым, что оно
распоряжается остальными вещами так, как если бы они стояли на месте.
Следовательно, если это проникающее начало правит всем остальным, то оно
справедливо называется "правом", а каппа здесь прибавлена для благозвучия. Так
вот до этого предела, до которого и мы сейчас дошли в нашем рассуждении, все
соглашаются, что именно это и означает "право". Я же, Гермоген, будучи человеком
в этом деле дотошным, разведал хорошенько то, что не подлежит огласке: право
есть то же, что и причина, ведь то, что правит возникновением вещей, это же
одновременно и их причина, и кто-то даже сказал, что и Зевс правильно так
назван. Когда же, услыхав это, я тем не менее спокойно переспросил: "Что же,
милейший мой, в таком случае есть все-таки право ?", то оказалось, что я
спрашиваю больше, чем положено, и напоминаю человека, перескакивающего через
ров. Ведь они мне сказали, что я уже достаточно разузнал и услышал, и если они
захотят наполнить меня до краев, то каждый начнет говорить свое и более уже
согласия между ними не будет. Так, например, один говорит, что право - это
Солнце, ведь оно одно, проходя сквозь вещи и опаляя их, управляет всем сущим.
Когда же я с восторгом сообщил это кому-то другому, словно узнал нечто
прекрасное, тот, услыхав это, поднял меня на смех и спросил, не думаю ли я, что
у людей не ос-с тается ничего справедливого после захода Солнца. А после того
как я стал ему надоедать, выпытывая, что же он в свою очередь скажет, он сказал,
что право - это огонь, а постичь это нелегко. Другой сказал, что это не самый
огонь, но тепло, заключенное в огне. Третий же поднял их всех на смех и заявил,
что право - это ум, как указывает Анаксагор, ибо ум, независимый и ни с чем не
смешанный, все упорядочивает, проникая все вещи. Вот почему, мой друг, я теперь
в гораздо большем затруднении, нежели прежде, чем я принялся узнавать, что же
такое, собственно, право. Однако то, ради чего мы затеяли это рассмотрение, -
имя права, - по-видимому, присвоено ему по этой причине.
Гермоген. Мне кажется, Сократ, ты все это уже от кого-то слышал и не только что
пришло тебе это в голову.
Сократ. А все остальное?
Гермоген. Нет, разумеется.
Сократ. Ну ладно, слушай внимательно: ведь может быть, я и в дальнейшем тебя
обману - мол, вот я говорю то, чего ни от кого доселе не слышал. Что же нам
остается после "справедливости"? Мужества, я думаю, мы еще не затрагивали. Ведь
"несправедливость" - имя ясное, и означает оно по существу помеху на пути
всепроникающей справедливости; а вот "мужество" имеет такое значение, как если
бы это имя дано было в борьбе.
|
|