|
Философы Древней Греции - Платон - Диалоги - Страница 171 |
Это
призраки как раз таких душ, которые расстались с телом нечистыми; они причастны
зримому и потому открываются глазу.
- Да, Сократ, похоже на то.
- Очень похоже, Кебет. И конечно же это души не добрых, но дурных людей: они
принуждены блуждать среди могил, неся наказание за дурной образ жизни в прошлом, и
так блуждают до той поры, пока пристрастием к бывшему своему спутнику - к телесному
- не будут вновь заключены в оковы тела. Оковы эти, вероятно, всякий раз
соответствуют тем навыкам, какие были приобретены в прошлой жизни.
- О каких же навыках ты говоришь, Сократ?
- Ну, вот, например, кто предавался чревоугодию, беспутству и пьянству, вместо того
чтобы всячески их остерегаться, перейдет, вероятно, в породу ослов или иных подобных
животных. Как тебе кажется?
- Это вполне вероятно.
- А те, кто отдавал предпочтение несправедливости, властолюбию и хищничеству,
перейдут в волков, ястребов или коршунов. Или же мы с тобою решим, что такие души
перейдут в иные какие-нибудь тела?
- Что ты! - сказал Кебет. Конечно, в эти, которые ты назвал.
- Тогда, по-моему, уже ясно, что и всем остальным предназначены места,
соответствующие их главной в жизни заботе.
- Да уж куда яснее!
- А самые счастливые среди них, уходящие в самое лучшее место, - это те, кто преуспел
в гражданской, полезной для всего народа добродетели: имя ей рассудительность и
справедливость, она рождается из повседневных обычаев и занятий, без участия
философии и ума.
- Чем же они такие счастливые?
- Да они, вероятно, снова окажутся в общительной и смирной породе, среди пчел, или,
может быть, ос, или муравьев, а не то и вернутся к человеческому роду, и из них
произойдут воздержные люди.
- Да, похоже на то.
{24}
- Но в род богов не позволено перейти никому, кто не был философом и не очистился до
конца, - никому, кто не стремился к познанию. Потому-то, милые мои Симмий и Кебет,
истинные философы гонят от себя все желания тела, крепятся и ни за что им не уступают,
не боясь разорения и бедности в отличие от большинства, которое корыстолюбиво, и, хотя
они в отличие от властолюбивых и честолюбивых не страшатся бесчестия и бесславия,
доставляемых дурною жизнью, они от желаний воздерживаются.
- Так ведь иное было бы и недостойно их, Сократ! - воскликнул Кебет.
- Да, недостойно, клянусь Зевсом. Кто заботится о о своей душе, а не холит тело, тот
расстается со всеми этими желаниями. Остальные идут, сами не зная куда, а они следуют
своим путем: в уверенности, что нельзя перечить философии и противиться
освобождению и очищению, которые она несет, они идут за ней, куда бы она ни повела.
- Как это, Сократ?
- Сейчас объясню. Тем, кто стремится к познанию, хорошо известно вот что: когда
философия принимает под опеку их душу, душа туго-натуго связана в теле и прилеплена к
нему, она вынуждена рассматривать и постигать сущее не сама по себе, но через тело,
словно бы через решетки тюрьмы, и погрязает в глубочайшем невежестве.
|
|