|
Философы Древней Греции - Платон - Апология Сократа - Страница 1 |
Платон. Апология Сократа
ПОСЛЕ ОБВИНИТЕЛЬНЫХ РЕЧЕЙ
Как подействовали мои обвинители на вас, о мужи афиняне, я не знаю; что же меня
касается, то от их речей я чуть было и сам себя не забыл: так убедительно они
говорили. Тем не менее, говоря без обиняков, верного они ничего не сказали. Но
сколько они ни лгали, всего больше удивился я одному - тому, что они говорили,
будто вам следует остерегаться, как бы я вас не провел своим ораторским
искусством; не смутиться перед тем, что они тотчас же будут опровергнуты мною на
деле, как только окажется, что я вовсе не силен в красноречии, это с их стороны
показалось мне всего бесстыднее, конечно, если только они не считают сильным в
красноречии того, кто говорит правду; а если это они разумеют, то я готов
согласиться, что я - оратор, только не на их образец. Они, повторяю, не сказали
ни слова правды, а от меня вы услышите ее всю. Только уж, клянусь Зевсом,
афиняне, вы не услышите речи с разнаряженной, украшенной, как у этих людей,
изысканными выражениями, а услышите речь простую, состоящую из первых попавшихся
слов. Ибо я верю, что то, что я буду говорить, - правда, и пусть никто из вас не
ждет ничего другого; да и неприлично было бы мне в моем возрасте выступать перед
вами, о мужи, наподобие юноши с придуманною речью.
Так вот я и прошу вас убедительно и умоляю, о мужи афиняне: услыхавши, что я
защищаюсь теми же словами, какими привык говорить и на площади у меняльных
лавок, где многие из вас слыхали меня, и в других местах, не удивляйтесь и не
поднимайте из-за этого шума. Дело-то вот в чем: в первый раз пришел я теперь в
суд, будучи семидесяти лет от роду ; так ведь здешний-то язык просто оказывается
для меня чужим, и как вы извинили бы меня, если бы я, будучи в самом деле
чужеземцем, говорил на том языке и тем складом речи, к которым привык с детства,
так и теперь я прошу у вас не более, чем справедливости, как мне кажется, -
позволить мне говорить по моему обычаю, хорош он или нехорош - все равно, и
смотреть только на то, буду ли я говорить правду или нет; в этом ведь и
заключается долг судьи, долг же оратора - говорить правду.
И вот правильно будет, о мужи афиняне, если сначала я буду защищаться против
обвинений, которым подвергался раньше, и против первых моих обвинителей, а уж
потом против теперешних обвинений и против теперешних обвинителей. Ведь у меня
много было обвинителей перед вами и раньше, много уже лет, и все-таки ничего
истинного они не сказали; их-то опасаюсь я больше, чем Анита с товарищами. И эти
тоже страшны, но те еще страшнее, о мужи! Большинство из вас они восстановляли
против меня, когда вы были детьми, и внушали вам против меня обвинение, в
котором не было ни слова правды, говоря, что существует некий Сократ, мудрый
муж, который испытует и исследует все, что над землею, и все, что под землею, и
выдает ложь за правду. Вот эти-то люди, о мужи афиняне, пустившие эту молву, и
суть страшные мои обвинители, потому что слушающие их думают, что тот, кто
исследует подобные вещи, тот и богов не признает.
|
|