|
Философы Древней Греции - Аристотель - Метафизика - Страница 1 |
Аристотель. Метафизика
* КНИГА ПЕРВАЯ *
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Все люди от природы стремятся к знанию. Доказательство тому - влечение
к чувственным восприятиям: ведь независимо от того, есть от них польза или
нет, их ценят ради них самих, и больше всех зрительные восприятия, ибо
видение, можно сказать, мы предпочитаем всем остальным восприятиям, не
только ради того, чтобы действовать, но и тогда, когда мы не собираемся
что-либо делать. И причина этого в том, что зрение больше всех других чувств
содействует нашему познанию и обнаруживает много различий [в вещах].
Способностью к чувственным восприятиям животные наделены от природы, а
на почве чувственного восприятия у одних не возникает память, а у других
возникает. И поэтому животные, обладающие памятью, более сообразительны и
более понятливы, нежели те, у которых нет способности помнить; причем
сообразительны, но не могут научиться все, кто не в состоянии слышать звуки,
как, например, пчела и кое-кто еще из такого рода животных; научиться же
способны те, кто помимо памяти обладает еще и слухом.
Другие животные пользуются в своей жизни представлениями и
воспоминаниями, а опыту причастны мало; человеческий же род пользуется в
своей жизни также искусством и рассуждениями. Появляется опыт у людей
благодаря памяти; а именно многие воспоминания об одном и том же предмете
приобретают значение одного опыта. И опыт кажется почто одинаковым с наукой
и искусством. А наука и искусство возникают у людей через опыт. Ибо опыт
создал искусство, как говорит Пол, - и правильно говорит, - а неопытность -
случай. Появляется же искусство тогда, когда на основе приобретенных на
опыте мыслей образуется один общий взгляд на сходные предметы. Так,
например, считать, что Каллию при такой-то болезни помогло такое-то средство
и оно же помогло Сократу и также в отдельности многим, - это дело опыта; а
определить, что это средство при такой-то болезни помогает всем таким-то и
таким-то людям одного какого-то склада (например, вялым или желчным при
сильной лихорадке), - это дело искусства.
В отношении деятельности опыт, по-видимому, ничем не отличается от
искусства; мало того, мы видим, что имеющие опыт преуспевают больше, нежели
те, кто обладает отвлеченным знанием, но не имеет опыта. Причина этого в
том, что опыт есть знание единичного, а искусство - знание общего, всякое же
действие и всякое изготовление относится к единичному: ведь врачующий лечит
не человека [вообще], разве лишь привходящим образом, а Каллия или Сократа
или кого-то другого из тех, кто носит какое-то имя, - для кого быть
человеком есть нечто привходящее. Поэтому если кто обладает отвлеченным
знанием, а опыта не имеет и познает общее, но содержащегося в нем единичного
не знает, то он часто ошибается в лечении, ибо лечить приходится единичное.
Но все же мы полагаем, что знание и понимание относятся больше к искусству,
чем к опыту, и считаем владеющих каким-то искусством более мудрыми, чем
имеющих опыт, ибо мудрость у каждого больше зависит от знания, и это потому,
что первые знают причину, а вторые нет.
|
|