|
Философы Древней Греции - Платон - Диалоги - Страница 376 |
Вот наподобие этого и
четыре упомянутых рода [стихии] были тогда колеблемы Восприемницей, которая в
движении своем являла собой как бы сито: то, что наименее сходно между собой,
она разбрасывала дальше всего друг от друга, а то, что более всего сходно,
просеивала ближе всего друг к другу; таким образом, четыре рода обособились в
пространстве еще до того, как пришло время рождаться устрояемой из них
Вселенной. Ранее в них не было ни разума, ни меры: хотя огонь и вода, земля и
воздух являли кое-какие приметы присущей им своеобычности, однако они пребывали
всецело в таком состоянии, в котором свойственно находиться всему, чего еще не
коснулся бог. Поэтому последний, приступая к построению космоса, начал с того,
что упорядочил эти четыре рода с помощью образов и чисел.
То, что они были приведены богом к наивысшей возможной для них красоте и к
наивысшему совершенству из совсем иного состояния, пусть останется для нас
преимущественным и незыблемым, утверждением; но теперь мне следует попытаться
пояснить вам устройство и рождение каждого из четырех родов. Рассказ мой будет
непривычен, но, раз вы сроднились с теми путями научения, без которых но
обойтись моим речам, вы последуете за мной.
Во-первых, каждому, разумеется, ясно, что огонь и земля, вода и воздух суть
тела, а всякое тело имеет глубину. Между тем любая глубина по необходимости
должна быть ограничена некоторыми поверхностями; притом всякая прямолинейная
поверхность состоит из треугольников. Однако все вообще треугольники восходят к
двум, из которых каждый имеет по одному прямому углу и по два острых, но при
этом у одного по обе стороны от прямого угла лежат равные углы величиной в одну
и ту же долю прямого угла, ограниченные равными сторонами, а у другого -
неравные углы, ограниченные неравными сторонами. Здесь-то мы и полагаем начало
огня и всех прочих тел, следуя в этом вероятности, соединенной с необходимостью;
те же начала, что лежат еще ближе к истоку, ведает бог, а из людей разве что
тот, кто друг богу. Теперь должно сказать, каковы же те четыре рожденных тела,
прекраснейшие из всех, которые не подобны друг другу, однако способны,
разрушаясь, друг в друга перерождаться. Если нам удастся попасть в точку, у нас
в руках будет истина о рождении земли и огня, а равно и тех [стихий], что стоят
между ними как средние члены пропорции. Тогда мы никому не уступили бы в том,
что нет видимых тел более прекрасных, чем эти, притом каждое из них прекрасно в
своем роде.
Поэтому надо приложить старания к тому, чтобы привести в соответствие четыре
отличающихся красотой рода тел и доказать, что мы достаточно уразумели их
природу. Из двух названных раньше треугольников равнобедренный получил в удел
одну природу, тогда как неравнобедренный - бесчисленное их множество. Из этого
множества нам должно избрать наилучшее, если мы хотим приступить к делу
надлежащим образом. Что ж, если кто-нибудь выберет и назовет нечто еще более
прекрасное, предназначенное для того, чтобы создавать эти [четыре тела], мы
подчинимся ему не как неприятелю, но как другу; нам же представляется, что между
множеством треугольников есть один, прекраснейший, ради которого мы оставим все
прочие, а именно тот, который в соединении с подобным ему образует третий
треугольник - равносторонний.
|
|