|
Философы Древней Греции - Аристотель - Никомахова этика - Страница 98 |
Ведь порывы ярости,
любовные влечения и некоторые [другие] из таких [страстей] весьма заметно
влияют на тело, а у некоторых вызывают даже помешательство. Ясно поэтому,
что необходимо сказать: невоздержные имеют склад (ekhein), сходный с
[состоянием] этих людей. Если высказывают суждение, исходящее из знания, это
отнюдь не значит, что им обладают, ведь и охваченные страстями проводят
доказательства и произносят стихи Эмпедокла; начинающие ученики даже строят
рассуждения без запинки, но еще и без всякого знания, ибо со знаниями нужно
срастись, а это требует времени. Так что высказывания людей, ведущих
невоздержную жизнь, нужно представлять себе подобными речам лицедеев.
И наконец, на причину невоздержности можно посмотреть еще и с точки
зрения естествознания. Одно мнение, [т. е. посылка], касается общего, другое
- частного, где, как известно, решает чувство. Когда же из этих двух
[посылок] сложилось одно [мнение], то при [теоретической посылке]
необходимо, чтобы душа высказала заключение, а при [посылках], связанных с
действием (poietikai), - чтобы тут же осуществила его в поступке. Например,
если "надо отведывать все сладкое", а вот это - как один какой-то из частных
[случаев] - сладкое, то, имея возможность и не имея препятствий, необходимо
тотчас осуществлять соответствующий поступок. Итак, когда в нас присутствует
общая посылка, запрещающая отведывать сладкое, и [общая] посылка, что "все
сладкое доставляет удовольствие", и [если перед] нами нечто сладкое (а это
последнее и оказывается действенным), то, окажись у нас влечение [к
удовольствиям], тогда одно говорит, что этого надо избегать, но влечение
ведет за собою, ибо каждая из частей души способна привести [нас] в
движение. Таким образом, выходит, что невоздержную жизнь ведут, в каком-то
смысле рассуждая и имея мнение, которое само по себе не противоречит (разве
только по случайности) верному суждению, ибо противоречит ему влечение, а не
мнение. Так что и по этой причине тоже звери не невоздержны, так как не
имеют общих представлений, но только образы (phantasia) и память об
отдельных [предметах].
Как устраняется неведение и к невоздержному возвращается его знание,
объясняет то же самое учение, которое [истолковывает состояние] опьяненного
и спящего, и для состояния (pathos) [невоздержности] оно не является
особенным; слушать это [учение] надо у природоведов (physiologoi).
Поскольку же конечная посылка [умозаключения] - это и мнение о
воспринимаемом чувствами, и [сила], в чьей власти находятся поступки, а
одержимый страстью либо не знает этой посылки, либо знает, но так, что это
знание, как было сказано, означает не знание, а только повторение слов, так
же как пьяный [бормочет стихи] Эмпедокла; поскольку [далее] последний член
силлогизма не имеет обобщающего смысла и, по-видимому, не является в отличие
от обобщения, [т. е. обобщающего члена], научным (epistemonikon), тo,
похоже, получается как раз то, что хотел доказать Сократ.
|
|