|
Философы Древней Греции - Аристотель - Никомахова этика - Страница 35 |
Между тем, желанным каждому кажется свое, а если так, то, может
статься, даже противоположное.
Если же это не годится, то не следует ли сказать, что, взятый
безотносительно, истинный предмет желания - это собственно благо, а
применительно к каждому в отдельности - кажущееся благом? И если для
добропорядочного человека предмет желания - истинное благо, то для дурного -
случайное; так ведь даже с телом: для людей закаленных здоровым бывает то,
что поистине таково, а для болезненных [совсем] иное; подобным же образом
обстоит дело с горьким и сладким, с теплым, тяжелым и со всем прочим.
Добропорядочный человек правильно судит в каждом отдельном случае, и в
каждом отдельном случае [благом] ему представляется истинное [благо]. Дело в
том, что каждому складу присущи свои [представления] о красоте и
удовольствии и ничто, вероятно, не отличает добропорядочного больше, чем то,
что во всех частных случаях он видит истину (talethes) так, будто он для них
правило и мерка (kanon kai metron). А большинство обманывается явно из-за
удовольствия, ведь оно, не будучи благом, кажется таковым. Итак,
удовольствие выбирают, принимая его за благо, а страдания избегают, считая
его злом.
7(V). Итак, если цель - это предмет желания, а средства к цели -
предмет принимания решений и сознательного выбора, то поступки, связанные со
средствами, будут сознательно избранными и произвольными. Между тем
деятельности добродетелей связаны со средствами [и тем самым с собственной
волей и сознательным выбором].
Действительно, добродетель, так же как и порочность, зависит от нас. И
в чем мы властны совершать поступки, в том - и не совершать поступков, и в
чем [от нас зависит] "нет", в том - и "да". Следовательно, если от нас
зависит совершать поступок, когда он прекрасен, то от нас же - не совершать
его, когда он постыден; и если не совершать поступок, когда он прекрасен,
зависит от нас, то от нас же - совершать, когда он постыден. А если в нашей
власти совершать, точно так же как и не совершать, прекрасные и постыдные
поступки [и если поступать так или иначе], значит, как мы видели, быть
добродетельными или порочными, то от нас зависит, быть нам добрыми или
дурными.
Изречение "Никто по воле не дурен и против воли не блажен" в одном,
очевидно, ложно, а в другом истинно. В самом деле, блаженным никто не бывает
против воли, зато испорченность [есть нечто] произвольное. Иначе придется
оспорить только что высказанные [положения], и [окажется], что нельзя
признавать человека ни источником, ни "родителем" поступков в том же смысле,
в каком он родитель своих детей. А если это очевидно и мы не можем возводить
наши поступки к другим источникам, кроме тех, что в нас самих, тогда, имея
источник в нас, они сами зависят от нас и являются произвольными.
Это подтверждается, пожалуй, как [поступками] отдельных лиц в сугубо
частных делах, так и самими законодателями, ибо они наказывают и
осуществляют возмездие по отношению к тем, кто совершает худые дела (ta
mokhtera), если только их совершили не подневольно и не по неведению, в
котором сами неповинны, а [тем, кто совершает] прекрасные [поступки,
законодатели] оказывают почести, чтобы [таким образом] подстегнуть одних и
обуздать других.
|
|