|
Философы Древней Греции - Аристотель - Никомахова этика - Страница 159 |
Тому же, кто созерцает, ни в чем подобном нет нужды, во всяком случае для
данной деятельности; напротив, это даже, так сказать, препятствия, для
созерцания, по крайней мере, это так; но в той мере, в какой созерцающий
является человеком и живет сообща с кем-то, он предпочитает совершать
поступки, сообразные также и [нравственной] добродетели, а значит, у него
будет потребность в подобных, [названных выше вещах], чтобы существовать как
человек.
Что совершенное счастье - это некая созерцательная деятельность,
станет, наверное, очевидно также из нижеследующего. В самом деле, блаженными
и счастливыми мы представляем себе в первую очередь богов. Какие же поступки
нужно им приписать? Может быть, правосудные? Но разве боги не покажутся
смешными при заключении сделок, возвращении вкладов и при всех подобных
делах? Тогда, может быть, представить их мужественными, стойкими в
опасностях и идущими на риск, потому что это прекрасно? А может быть,
щедрыми? Однако кому станут они давать? Да и нелепо, если у них будет монета
или что-то в этом роде. А благоразумные поступки, в чем бы они могли
состоять? Разве не унизительна для богов похвала за то, что у них нет дурных
влечений? Если перебрать все, то обнаружится, что все ничтожно и недостойно
богов. И тем не менее все представляют себе богов живыми, а значит, и
деятельными. Не спят же они, в самом деле, словно Эндимион?
Но если у живого отнять поступки и, более того, если отнять творчество,
что тогда остается, кроме созерцания? Следовательно, деятельность бога,
отличающаяся исключительным блаженством, будет созерцательной, и таким
образом, из человеческих деятельностей та, что более всего родственна этой,
приносит самое большое счастье.
Доказательство сему и в том, что остальные [живые существа], будучи
полностью лишены такой деятельности, не имеют доли в счастье.
Итак, для богов вся вообще жизнь блаженна, а для людей - лишь
настолько, насколько присутствует в ней некое подобие такой деятельности. Из
других же живых существ ни одно не бывает счастливо, поскольку они никак не
причастны созерцанию.
Таким образом, насколько распространяется созерцание, настолько и
счастье, и в ком в большей степени присутствует [способность] созерцать, в
том - и [способность] быть счастливым, причем не от привходящих
обстоятельств, но от [самого] созерцания, ибо оно ценно само по себе. Так
что счастье будет видом созерцания.
9. Будет, однако, нужда и во внешних благоприятных обстоятельствах,
коль скоро речь идет о человеке. Ведь природа человека не самодостаточна,
чтобы [можно было] заниматься [только] созерцанием, но нужно еще, чтобы тело
было здорово, чтобы была пища и прочий уход. Тем не менее не следует
все-таки думать, что, кто будет счастлив, будет нуждаться во многом и
большом, хотя и невозможно быть блаженным без внешних благ. Действительно,
[наша] самодостаточность и то, как мы поступаем, не зависит от избытка, и,
не будучи владыкой (arkhon) земли и моря, можно совершать прекрасные
поступки.
|
|