|
Философы Древней Греции - Аристотель - Никомахова этика - Страница 198 |
Вот почему он будет себялюбом по преимуществу,
но иного рода, нежели порицаемый себялюб, причем настолько от него
отличающимся, насколько отличается жизнь по рассуждению (kata logon) от
жизни по страсти, а стремление к нравственно прекрасному -- от стремления к
кажущемуся полезным. Поэтому все признают и хвалят тех, кто выдается
усердием в прекрасных поступках. Если бы все соревновались в прекрасном и
напрягали свои силы, чтобы совершать самые прекрасные поступки, тогда в
обществе было бы все, что должно, а у каждого частного лица были бы
величайшие из благ, коль скоро добродетель именно такое благо.
Следовательно, добродетельному надлежит быть себялюбом (ведь, совершая
прекрасные поступки, он и сам получит пользу и окажет услуги другим), а
испорченному не [должно быть себялюбом], ибо, следуя дурным страстям, он
принесет вред и себе, и окружающим. Действительно, у испорченного [человека]
не согласуется то, что он должен делать, с тем, что делает, а добрый, что
должно, то и делает; ведь всякий ум избирает для себя самое лучшее, а добрый
подчиняется уму.
Правда о добропорядочном заключается в том еще, что он многое делает
ради друзей и отечества и даже умирает за них, если надо: он расточит
имущество ix почести и вообще блага, за которые держатся другие, оставляя за
собою лишь нравственную красоту; он скорей предпочтет испытать сильное
удовольствие за краткий срок, а не слабое за долгий, и год прожить прекрасно
[предпочтительнее для него], чем много лет -- как придется, и один
прекрасный и великий поступок он предпочтет многим, но незначительным. Это,
вероятно, и происходит с теми, кто умирает за других: они в этом случае
избирают то, что для них самих есть величие [и] красота. И они, пожалуй,
расточат [свое достояние] на то, от чего больше получат их друзья; тогда
друзьям достанутся деньги, а им самим -- нравственная красота, так что самим
себе уделяется большее благо. Точно таким образом [обстоят дела] с почестями
и должностями начальников, ибо все это предоставят другу, потому что
[отдавать другу] -- это прекрасно и похвально. Естественно, добропорядочным
считается тот, кто всему предпочитает нравственную красоту. А можно
предоставить другу и [прекрасные] поступки, и даже прекрасней оказаться
причиною [прекрасного поступка] для друга, нежели совершить его самому.
Итак, во всех делах, достойных похвалы, добропорядочный, как мы видим,
уделяет себе большую долю нравственной красоты. Вот, стало быть, в каком
смысле должно, как сказано, быть себялюбом, а так, как большинство, не
нужно.
9 (IX).
Спорят и о счастливом[39], будет ли он нуждаться в друзьях или нет.
[Некоторые] утверждают, что у блаженных и самодостаточных нет никакой
надобности в друзьях, потому что как таковые блага (tagatha) у них имеются.
А значит, как самодостаточные, они ни в чем дополнительно не нуждаются;
между тем друг, будучи вторым "я", дает как раз только то, что человек не
способен получить благодаря самому себе; отсюда [изречение]: "Когда добром
дарит демон, что нужды в друзьях!"[40] Но ведь это, похоже, нелепость:
приписывая счастливому все блага, не дать ему друзей -- того, что считается
самым важным из внешних благ!
И вот если другу свойственнее делать добро, а не принимать, и оказывать
благодеяния -- свойство добродетельного и добродетели, и, наконец, если
делать добро друзьям прекраснее, чем посторонним, то добропорядочный
[человек] будет нуждаться в тех, кто примет его благодеяния.
|
|