|
Философы Древней Греции - Аристотель - Никомахова этика - Страница 110 |
Впрочем, некоторые считают, что
удовольствие - это становление, так как [удовольствие] есть благо в
собственном смысле слова (kyrios agathon), они ведь полагают, что
деятельность представляет собою становление, но [на самом деле] это разные
вещи.
Сказать, что удовольствия дурны, потому что некоторые нездоровые вещи
доставляют удовольствие, - это то же самое, что сказать, будто здоровье
дурно, потому что некоторые вещи, полезные для здоровья, дурны для
на-живания денег. С такой точки зрения и то и другое, [т. е. удовольствие и
здоровье], дурно, но дурно все-таки не благодаря тому, [что это удовольствие
или здоровье], ведь и умозрение иной раз вредит здоровью. Ни
рассудительности и никакому [другому] складу [души] не служит препятствием
удовольствие, происходящее от них самих; [препятствует только удовольствие]
извне, ведь удовольствие от умозрения и учения заставляет больше заниметь-ся
умозрением и учением.
Отсюда, конечно, следует, что ни одно удовольствие не является делом
искусства, ведь ни в каком ином деятельном проявлении искусности тоже быть
не может, но [искусность существует только] в уменье, хотя искусство
приготовлять умащения или жарить пищу и кажется искусством удовольствия.
[Возражения], будто благоразумный избегает удовольствий, а
рассудительный ищет жизни, свободной от страданий, и что дети и звери ищут
удовольствий, - все эти [возражения] опровергаются одним и тем же
[рассуждением]. Уже ведь было сказано, в каком смысле всевозможные
удовольствия безусловно благие и в каком смысле они не благие. Выходит, что
последних ищут звери и дети, а рассудительный - свободы от страданий из-за
этих вещей; а именно, ищут удовольствий, сопряженных с влечением и
страданием, тем самым телесных (ибо они именно таковы), причем ищут
излишеств в них, из-за которых распущенный и является распущенным. По этим
же причинам благоразумный избегает этих удовольствий, хотя удовольствия,
свойственные благоразумному, тоже существуют.
14(ХIII). Все, однако, согласны, что страдание - зло и что его
избегают; оно является злом либо в безотносительном смысле, либо как
препятствие для чего-то. То, что противоположно вещам, которых избегают и
которые являются злом именно в тех отношениях, из-за которых этих вещей
избегают и из-за которых эти вещи - зло, является благом. Следовательно,
удовольствие с необходимостью есть некое благо. А тем способом, какой
применял Спевсипп, [вопрос] не решается. По его мнению, [удовольствие
противостоит страданию и отсутствию страдания] так же, как большее
противостоит меньшему и равному: ведь сказать, что удовольствие это и есть
разновидность зла, он все-таки не мог.
Ничто не мешает, чтобы высшее благо было разновидностью удовольствия,
пусть даже некоторые удовольствия дурны, подобно тому как [ничто не мешает,
чтобы высшее благо] было разновидностью научного знания (episteme tis), хотя
некоторые науки и дурны.
|
|