|
Философы Древней Греции - Аристотель - Никомахова этика - Страница 135 |
Далее, он желает для себя
самого того, что является и кажется благами (tagatha kai phainomena), и
осуществляет это в поступках (ибо добродетельному свойственно усердие в
благе), причем [и желает, и осуществляет он это] ради самого себя, а именно
ради мыслящей части души (to dianoetikon), которая, как считается, и
составляет [самость] каждого (hoper hekastos). Кроме того, он желает, чтобы
он сам был жив, цел и невредим, и прежде всего та его часть, благодаря
которой он разумен (phronei). В самом деле, "быть" - благо для
добропорядочного человека, и каждый желает собственно благ себе, так что
никто не выберет для себя владеть хоть всем [благом] при условии, что он
станет другим [существом] (а ведь бог-то как раз и обладает [всем благом]);
напротив, [только] при условии, что 6п останется тем, кто есть, - кем бы он
ни был - [человек желает себе блага]. Между тем каждый - это, пожалуй, его
понимающая часть (to nooyn), или прежде всего она. И [добропорядочный]
человек желает проводить время сам с собою, ибо находит в этом удовольствие,
ведь и воспоминания о совершенных поступках у него приятные, и надежды на
будущее добрые (agathai), а такие вещи доставляют удовольствие. И для его
мысли в изобилии имеются предметы умозрения (theoremata). И горе, и
удовольствие он лучше всего разделит с самим собою, потому что страдание ему
причиняют и удовольствие доставляют во всех случаях одни и те же вещи, а не
один раз одно, другой - другое, он ведь чужд запоздалому раскаянию.
Итак, поскольку каждый из этих признаков присутствует в отношении
доброго человека к самому себе, а к другу относятся, как к самому себе
(потому что друг - это иной [я сам]), постольку считается, что и дружба
есть, если есть тот или иной признак, а друзья - те, в чьих отношениях
имеются эти [признаки]. Оставим пока вопрос о том, возможна или нет дружба с
самим собою. По всей видимости эта дружба возможна, поскольку [душа] состоит
из двух или более ,[частей], и еще потому, что чрезмерность в дружбе
сравнивается с [дружбой] к самому себе.
На первый взгляд названные [признаки], кажется, имеются в отношении к
себе у большинства людей, хотя бы эти люди были дурными. А в таком случае
причастны ли они к данным [признакам] в той мере, в какой они сами себе
нравятся и представляются себе добрыми? Ведь ни у одного из окончательно
дурных и нечестивых их все-таки нет, да и не кажется, [будто есть]. Навряд
ли имеются эти [черты] у [просто] дурных, ибо они находятся в разладе с
самими собою и влечения их обращены к одному, а желания - к другому; таковы,
например, невоздержные: тому, что им самим кажется благом, они предпочитают
удовольствия, хотя бы и вредоносные. Так и другие из трусости ли или из
праздности перестают делать то, что, по их же мнению, самое для них лучшее.
А те, кто много совершили ужасных поступков и ненавистны за порочность
(mokhteria), бегут из жизни и убивают себя.
|
|