|
Философы Древней Греции - Аристотель - Никомахова этика - Страница 111 |
Может быть, даже необходимо (раз уж для каждого
[душевного] склада существуют беспрепятственные деятельные проявления),
чтобы - [независимо от того], будет ли счастьем деятельное проявление всех
складов или (разумеется, при условии беспрепятственного [проявления])
какого-то определенного, - именно [деятельное проявление склада души] было
[чем-то] наиболее предпочтительным, а это и есть удовольствие.
Следовательно, высшее благо будет разновидностью удовольствия, хотя
большинство удовольствий дурны, и, если угодно, в безотносительном смысле.
Поэтому все думают, что счастливая жизнь - это жизнь, доставляющая
удовольствие, и вполне разумно включают в [понятие] счастья удовольствие,
ибо ни одно деятельное проявление не бывает полным, если ему чинятся
препятствия, а счастье относится к вещам, достигшим полноты. Вот почему
счастливому нужны еще и телесные блага, и внешние, и случаи (tykhe), чтобы
ему не было тут препятствий.
Те, что твердят, будто под пыткой или перенося великие несчастья
(dystykhiai) человек счастлив, если он добродетелен, вольно или невольно
говорят вздор. А от того, что для счастья нужен еще и случай, некоторым,
наоборот, кажется, что удача (eytykhia) и счастье (eydaimonia) - одно и то
же, но это не так, потому что удача, если она чрезмерна, служит препятствием
для счастья, и, вероятно, тогда мы уже не имеем права назвать это "удачей",
ибо [понятие "удача"] ограничено тем, что служит счастью.
Да и то, что все - и звери, и люди - ищут удовольствий, в какой-то мере
подтверждает, что высшее благо - это в каком-то смысле удовольствие.
И никогда не исчезнет бесследно молва, что в народе
Многие...
Но поскольку не одно и то же и является и кажется наилучшим естеством и
складом [души], то и удовольствие все ищут не одно и то же, хотя все ищут
удовольствие. А может быть, люди ищут и не то удовольствие, которое думают,
[что ищут], и не то, что могли бы назвать, но [в основе] одно и то же. Ведь
от природы все заключают в себе что-то божественное. Телесные же
удовольствия захватили имя "удовольствия" из-за того, во-первых, что люди
очень часто к ним "причаливают", и, во-вторых, все к ним причастны; таким
образом, из-за того, что хорошо знакомы только эти удовольствия, думают, что
только они и существуют.
Понятно и то, что если удовольствие, т. е. [беспрепятственное]
деятельное проявление [склада души], не есть благо, то счастливый не сможет
получать удовольствия от жизни, ибо зачем понадобится ему удовольствие, раз
оно не является благом, а [счастливо] можно жить и страдая? Действительно,
страдание не будет ни злом, ни благом, коль скоро не является благом
удовольствие. А тогда зачем избегать страдания? Так что получится, что жизнь
добропорядочного человека доставляет ему удовольствий не больше, [чем жизнь
обычных людей], раз не доставляют их [больше обычного] деятельные проявления
его [душевного склада].
|
|