|
Философы Древней Греции - Аристотель - Никомахова этика - Страница 178 |
Эти [отношения] тоже
отличаются друг от друга, ибо неодинаково [чувство] родителей к детям и
начальников к подчиненным, так же как [различно отношение] отца к сыну и
сына к отцу или мужа к жене и жены к мужу. И добродетель, и назначение
каждого из них различны, различно и то, из-за чего питают дружбу. А это
значит, что различаются и чувства дружбы, и [сами] дружбы, ведь, разумеется,
ни один из них не получает от другого того же, [что дает сам], и не следует
искать этого [в таких отношениях]; когда же дети уделяют родителям, что
должно уделять породившим их, а родители (сыновьям) -- что должно детям, то
дружба между ними будет постоянной и доброй.
Во всех этих дружбах, основанных на превосходстве, дружеское чувство
должно быть пропорционально, а именно: к лучшему больше питают дружбу, чем
он [к другим], и к тому, кто больше оказывает подашь, тоже и соответственно
ко всякому другому из лучших, ибо, когда дружеское чувство соответствует
достоинству, тогда получается в каком-то смысле уравненность, что а
считается присущим дружбе.
9.
[Справедливое] равенство (to ison), по-видимому, имеет не один и тот же
смысл в том, что касается правосудия (ta dikaia) и в дружбе: для правосудия
равенство -- это прежде всего [справедливость], учитывающая достоинство (kaf
axian), а уже во вторую очередь учитывается количество (kata poson), в
дружбе же, наоборот, в первую очередь -- [равенство] по количеству, а во
вторую -- по достоинству. Это делается ясным, когда люди значительно отстоят
[друг от друга] по добродетели, порочности, достатку или чему-то еще. Ведь
[тогда] они уже не друзья; напротив, они не считают [себя или другого]
достойными дружбы. Особенно очевидно это [на примере] с богами, ибо у них
наибольшее превосходство с точки зрения всех благ. Ясно это и на [примере]
царей, потому что стоящие много ниже[26] не считают себя достойными быть им
друзьями, а люди, ничего не значащие, [не считают себя достойными дружбы] с
наилучшими или мудрейшими. Конечно, в таких вещах невозможно определить
точную границу, до которой друзья [остаются друзьями]; ведь, с одной
стороны, [даже] если отнять многое, [дружба может] все еще оставаться
[дружбой], но при слишком большом отстояиии одного от другого, например
человека от божества, дружба уже невозможна.
Отсюда в возникает еще один сложный вопрос: действительно ли друзья
желают друзьям величайших благ, например быть богами; ведь тогда они не
будут для них ни друзьями, ни, стало быть, благами, а друзья -- это блага
[?] Однако если удачно было сказано, что друг желает для друга собственно
блага ради него самого, то, вероятно, последний должен оставаться именно
таким, каков он есть, ибо ему будут желать величайших благ как человеку. Но,
может быть, не всех [благ], ибо каждый желает собственно блага прежде всего
себе.[27]
(VIII).
Принято считать, что из честолюбия большинство скорее желает, чтобы к
ним выказывали дружбу, чем самим ее выказывать, и потому большинство --
друзья подхалимов, так как подхалим -- это друг, над которым обладают
превосходством, или человек, который прикидывается, что он таков и что он
питает дружбу больше, чем питают к нему.
|
|