|
Философы Древней Греции - Аристотель - Метафизика - Страница 192 |
А если так, то не будет ничего отдельно существующего, т. е. никакой
сущности. Однако ясно, что знание в некотором отношении есть общее знание, а
в некотором - нет.
* КНИГА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ *
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Итак,сказанного об этой сущности достаточно. Все, однако, считают
начала противоположностями - так же как у природных вещей, так одинаково и у
неподвижных сущностей. Но если не может существовать ничего, что было бы
первее начала всего, то, надо полагать, невозможно, чтобы это начало было
началом, будучи чем-то другим; это так же, как если бы кто-то сказал, что
белое есть начало не как нечто другое, а как белое и, однако, что оно белое
по отношению к субстрату, т. е. что оно белое, будучи чем-то другим: ведь
тогда это другое будет первее его. Между тем все возникает из
противоположностей как некоего субстрата; значит, скорее всего субстрат
должен быть присущ противоположностям. Следовательно, все противоположности
всегда относятся к субстрату, и ни одна не существует отдельно. Однако, как
это очевидно и подтверждается доводами, сущности ничто не противоположно.
Таким образом, ни одна противоположность не есть начало всего в собственном
смысле слова, а нечто другое есть такое начало.
Между тем одной из двух противоположностей они объявляют материю: одни
единому как равному противопоставляют [как материю] неравное, в котором они
усматривают природу множества, а другие единому противопоставляют множество
(ибо одни выводят числа из двоицы неравного - из большого и малого, а другой
- из множества, причем в обоих случаях через посредство сущности единого).
Ведь тот, кто обозначает как элементы неравное и единое, а под неравным
разумеет двоицу из большого и малого , также утверждает, что неравное или
большое и малое есть нечто одно, и не различает, что они одно по
определению, а не по числу. Но даже начала, которые они называют элементами,
они объясняют не надлежащим образом - одни обозначают большое и малое вместе
с единым как три элемента чисел (первые два - как их материю, а единое - как
форму), другие же [объявляют началами] многое и немногое на том основании,
что большое и малое ближе по своей природе к [пространственной] величине, а
третьи - более общее у перечисленного: превышающее и превышаемое. Все эти
мнения, можно сказать, отличаются друг от друга не в отношении тех или иных
выводов, а только в отношении трудностей обоснования, которых они
остерегаются, потому что они и сами приводят доказательства для обоснования.
Впрочем, на том же основании, на каком превышающее и превышаемое, а не
большое и малое, суть начала, и число должно происходить из элементов раньше
двоицы: ведь превышающее и превышаемое, равно как и число,- более общее.
Между тем они одно утверждают, а другое нет. Далее, одни противопоставляют
единому разное и иное, другие - множество. Но если, как они этого хотят,
существующее составляется из противоположностей, а единому или ничто не
противоположно, или, раз уж так необходимо, противоположно множество,
неравное же - равному, разное - одному и тому же и иное - самому предмету
(ayte),-то наибольшее доверие внушает мнение тех, кто противопоставляет
единое множеству; однако и они делают это неудовлетворительно, ибо у них
получится, что единое есть малочисленное: ведь множество противолежит
малочисленности, а многое - малочисленному.
|
|