|
Философы Древней Греции - Аристотель - Метафизика - Страница 190 |
А тот, кто первый признал, что
есть эйдосы, что эйдосы - это числа и что существуют математические предметы
, с полным основанием различил их. Поэтому выходит, что все они в каком-то
отношении говорят правильно, а в общем неправильно. Да и сами они признают
это, утверждая не одно и то же, а противоположное одно другому. А причина
этого в том, что их предпосылки и начала - ложные. Между тем, как говорит
Эпихарм, трудно исходя из неправильного говорить правильно: "Только что
сказали, и - что дело плохо, сразу видно" .
Итак, о числах достаточно того, что было разобрано и выяснено (кого
сказанное уже убедило, того большее число доводов убедило бы еще больше, а
того, кого сказанное не убедило, никакие [новые] доводы не убедят). Что
касается того, что о первых началах, первых причинах и элементах говорят те,
кто указывает лишь чувственно воспринимаемую сущность, то отчасти об этом
сказано у нас в сочинениях о природе , отчасти не относится к настоящему
исследованию; но, что говорят те, кто принимает другие сущности помимо
чувственно воспринимаемых, это надлежит рассмотреть вслед за сказанным. Так
вот, так как некоторые считают такими сущностями идеи и числа, а их элементы
- элементами и началами существующего, то следует рассмотреть, что они
говорят об этих [элементах] и как именно.
Тех, кто признает таковыми одни только числа, и притом числа
математические, следует обсудить позже, а что касается тех, кто говорит об
идеях, то сразу можно увидеть и способ их [доказательства], и возникающее
здесь затруднение. Дело в том, что они в одно и то же время объявляют идеи,
с одной стороны, общими сущностями, а с другой - отдельно существующими и
принадлежащими к единичному. А то, что это невозможно, у нас было разобрано
ранее . Причина того, почему те, кто обозначает идеи как общие сущности,
связали и то и другое в одно, следующая: они не отождествляли эти сущности с
чувственно воспринимаемым; по их мнению, все единичное в мире чувственно
воспринимаемого течет и у него нет ничего постоянного, а общее существует
помимо него и есть нечто иное. Как мы говорили раньше , повод к этому дал
Сократ своими определениями, но он во всяком случае общее не отделил от
единичного. И он правильно рассудил, не отделив их. Это ясно из существа
дела: ведь, с одной стороны, без общего нельзя получить знания, а с другой -
отделение общего от единичного приводит к затруднениям относительно идей.
Между тем сторонники идей, считая, что если должны быть какие-то сущности
помимо чувственно воспринимаемых и текучих, то они необходимо существуют
отдельно, никаких других указать не могли, а представили как отдельно
существующие сказываемые как общее, так что получалось, что сущности общие и
единичные - почто одной и той же природы. Таким образом, это трудность,
которая сама по себе, как она есть, присуща излагаемому взгляду.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Остановимся теперь на одном вопросе, который представляет известную
трудность и для тех, кто признает идеи, и для тех, кто не признает их, и
который был затронут в самом начале при изложении затруднений Если не
утверждать, что сущности существуют отдельно, притом так, как говорится о
единичных вещах, то будет устранена сущность, как мы ее понимаем.
|
|