|
Философы Древней Греции - Аристотель - Метафизика - Страница 140 |
И точно так же искомая нами наука не занимается математическими
предметами: ведь ни один из них не существует отдельно. Но не занимается она
и чувственно воспринимаемыми сущностями: они ведь преходящи.
И вообще может возникнуть сомнение, какая же наука должна исследовать
материю математических предметов [3]. Это и не учение о природе (потому что
рассуждающие о природе занимаются только тем, что имеет начало движения и
покоя в самом себе), и не наука, рассматривающая доказательство и познание
(ибо она занимается исследованием самой этой области). Стало быть, остается
только одно: что этим занимается предлежащая нам философия.
Может возникнуть и вопрос, надо ли считать предметом искомой науки те
начала, которые иные именуют элементами; полагают же все, что эти элементы
входят в состав сложных вещей. А скорее может показаться, что искомая наука
должна иметь дело с общим, ибо всякое определение и всякая наука имеют дело
с общим, а не с последними [видами]; стало быть, если это так, то она
занималась бы первыми родами. И такими родами оказались бы сущее и единое,
ибо относительно их скорее всего можно признать, что они объемлют все
существующее и более всего походят на начала, потому что они первее по
природе: ведь с их уничтожением упраздняется и все остальное, ибо все есть
сущее и единое. С другой стороны, если их принять за роды, то видовые
отличия необходимо должны быть причастны им [4] между тем ни одно видовое
отличие не причастно роду, а потому полагают, что их не следует считать
родами или началами. Далее, если более простое скорее есть начало, нежели
менее простое, а последнее среди того, что объемлется родом, есть более
простое (ведь оно неделимо, тогда как роды делятся на множество отличающихся
друг от друга видов), то виды скорее можно бы счесть началом, нежели роды.
Но поскольку виды упраздняются вместе с родами, то роды скорее походят на
начала. Ибо начало есть то, что вместе с собой упраздняет [другое] [5] Таким
образом, затруднения вызывают эти и другие такого рода вопросы.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Далее, следует ли полагать что-либо помимо единичных вещей или искомая
наука занимается именно этими вещами? Однако таким вещам нет предела.
Правда, то, что существует помимо единичных вещей,- это роды или виды;
однако искомая нами наука не занимается ни теми, ни другими. А почему это
невозможно, сказано. Ведь вообще вызывает затруднение вопрос, следует ли или
нет признавать наличие какой-либо отдельно существующей сущности помимо
сущностей чувственно воспринимаемых (т. е. окружающих нас сущностей) или же
эти сущности суть существующее и ими занимается мудрость. Дело в том, что
мы, по-видимому, ищем некоторую другую сущность и нам следует решить вопрос,
имеется ли что-нибудь отдельно существующее само по себе и не наличествующее
ни в чем чувственно воспринимаемом. Кроме того, если наряду с чувственно
воспринимаемыми сущностями есть некоторая другая сущность, то наряду с
какими именно из чувственно воспринимаемых сущностей надлежит полагать
таковую? В самом деле, почему следует полагать ее наряду с [отдельными]
людьми или [отдельными] лошадьми скорее нежели наряду с остальными живыми
существами или даже наряду с неодушевленными предметами вообще? Между тем,
полагать столько же других вечных сущностей, сколько есть сущностей
чувственно воспринимаемых и преходящих,- это, кажется, выходило бы за
пределы правдоподобного.
|
|