|
Философы Древней Греции - Аристотель - Метафизика - Страница 139 |
Таким образом,
преходящность должна быть либо сущностью, либо содержаться в сущности каждой
преходящей вещи. И то же можно сказать относительно не-преходящности: и то и
другое [2] принадлежит к тому, что присуще необходимо. Следовательно, то
первое, сообразно чему и на основании чего одно преходяще, другое
непреходяще, содержит противопоставление, так что оба должны быть разными по
роду.
Стало быть, ясно, что не могут существовать такие эйдосы, о каких
говорят некоторые: иначе один человек был бы преходящим, другой -
непреходящим [3] Однако об эйдосах говорят, что они тождественны по виду
единичным вещам и не только имеют одно с ними имя; между тем то, что
различно по роду, еще дальше отстоит одно от другого, нежели то, что
различно по виду.
* КНИГА ОДИННАДЦАТАЯ *
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Что мудрость есть некоторая наука о началах, это явствует из первых
[глав], в которых было обращено внимание на трудности, связанные с
высказываниями других относительно начал. Можно было бы поставить вопрос:
надо ли считать мудрость одной наукой или несколькими? Если она должна быть
одной наукой, то [можно возразить], что одна наука всегда занимается
противоположностями, между тем начала не противоположны друг другу. А если
не одной, то какие науки следует отнести сюда?
Далее, должна ли одна наука рассмотреть начала доказательства или
несколько? Если одна, то почему мудрость скорее, чем какая бы то ни было
другая? А если несколько, то какие науки следует отнести сюда?
Далее, есть ли мудрость наука о всех сущностях или нет? Если не о всех,
то трудно сказать, о каких; а если, будучи одной, занимается всеми, то
неясно, как может одна и та же наука заниматься таким множеством сущностей.
Далее, занимается ли мудрость только сущностями или также их
привходящими свойствами? Если [она занимается теми и другими, то надо иметь
в виду, что] относительно этих свойств возможно доказательство, а
относительно сущностей нет; если же наука [о том и другом] разная, то какова
каждая из них и которая из них мудрость? Ведь доказывающая наука - та,
которая имеет дело с привходящими свойствами, а та, которая имеет дело с
первоначалами, - это наука о сущностях.
Но не следует также полагать, что искомая наука занимается теми
причинами, о которых говорилось в сочинении о природе . Она не занимается и
целе-
выми причинами (ведь таково благо, а область благого - деяние и
находящееся в движении; благо первым приводит в движение - именно такова
цель,- а то, что первым привело в движение, не касается неподвижного). И
вообще затруднителен вопрос, занимается ли искомая нами наука чувственно
воспринимаемыми сущностями или какими-то иными. Если другими, то это будут
либо эйдосы, либо математические предметы. Что эйдосы не существуют - это
ясно (впрочем, затруднителен вопрос: если даже допустить, что они
существуют,- почему с другими вещами, эйдосы которых существуют, дело
обстоит не так, как с математическими? Я имею в виду, что математические
предметы ставятся между эйдосами и чувственно воспринимаемыми вещами как
что-то третье - помимо эйдосов и окружающих нас вещей, между тем третьего
человека [2] (или третьей лошади) нет помимо самого-по-себе-человека и
отдельных людей; а если дело обстоит не так, как они говорят, то какими же
предметами должен заниматься математик? Ведь, конечно, не окружающими нас
вещами, ибо ни одна такая вещь не сходна с тем, что исследуют математические
науки).
|
|