|
Философы Древней Греции - Аристотель - Метафизика - Страница 105 |
Далее, если идеи состоят из идей (ведь составные части менее сложны),
то и составные части идеи, например "живое существо" и "двуногое", также
должны будут сказываться о многом. Если нет, то как могут они быть познаны?
Ведь в таком случае была бы некая идея, которая не могла бы сказываться
больше, нежели об одном. Между тем так не полагают, а считают, что каждая
идея допускает причастность себе [многого].
Поэтому, как сказано, остается незамеченным, что вечным вещам нельзя
дать определения, в особенности существующим в единственном числе, как,
например, Солнце или Луна. [Определяя, например, Солнце], совершают ошибку
не только тем, что прибавляют нечто такое, с устранением чего Солнце все еще
будет, например "обращающееся вокруг Земли" или "скрывающееся ночью"
(выходит, что если оно остановится или всегда будет видно, то оно уже не
будет Солнцем; между тем это было нелепо: ведь Солнце означает некоторую
сущность), но кроме того, и тем, что прибавляют нечто такое, что может
встретиться и у другого. Если бы, например, появилось другое тело с такими
же свойствами, то оно явно было бы Солнцем. Значит, обозначение обще многим;
между тем было принято, что Солнце - нечто единичное, подобно Клеону или
Сократу. Ну, а почему никто из признающих идеи не предлагает определения
какой-нибудь идеи? При подобных попытках истинность только что сказанного
стала бы очевидной.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Очевидно, между тем, что из того, что считается сущностями, большинство
- это лишь возможности: таковы части животных (ведь ни одна из них не
существует отдельно; когда же они отделены, они все существуют только как
материя), а также земля, огонь и воздух: ничто из них не едино, а каждое
есть словно молочная сыворотка, пока она не створожится и не получится из
них нечто единое. При этом можно было бы признать, что части одушевленных
существ и части души весьма сходны [друг с другом], существуя и в
действительности, и в возможности, так как они в силу чего-то имеют в своих
сочленениях начало движения; поэтому некоторые живые существа, будучи
рассеченными, продолжают жить. Однако же все эти части будут существовать в
возможности, когда живое существо есть нечто одно и непрерывное естественным
путем, а не насильственным образом или [случайным] сращением, ибо это уже
уродство.
Так как, далее, о едином говорится так же, как и о сущем, и сущность
того, что одно, одна, а то, сущность чего по числу одна, и само одно по
числу, то очевидно, что ни единое, ни сущее не может быть сущностью вещей,
как не может ею быть и бытие элементом или началом. Впрочем, мы пытаемся
узнать, что такое начало, чтобы свести [неизвестное] к более известному. Так
вот, из названного нами сущее и единое по сравнению с началом, элементом и
причиной есть в большей мере сущность; однако даже они еще не сущности, если
только ничто другое, общее многим, также не сущность, ибо сущность не
присуща ничему другому, кроме как себе самой и тому, что ее имеет, -
сущность чего она есть.
|
|