|
Философы Древней Греции - Аристотель - Риторика - Страница 57 |
[Милостивы мы] и по отношению к тем, кто серьезно относится к нам, когда мы
серьезны: нам кажется, что такие люди заботятся о нас, а не относятся к нам
с презрением, - и к тем, кто оказал нам услуги большей важности [чем их вина
перед нами], и к тем, кто упрашивает и умоляет нас, потому что такие люди
ниже нас. [Милостивы мы] и к тем, кто не относится высокомерно, насмешливо и
пренебрежительно или ни к кому, или ни к кому из хороших людей, или ни к
кому из таких, каковы мы сами. Вообще понятие того, что способствует
милостивому настроению следует выводить из понятия противоположного. Не
сердимся мы и на тех, кого боимся или стыдимся, пока мы испытываем эти
чувства, потому что невозможно в одно и тоже время бояться и сердиться. И на
тех, кто сделал что-нибудь под влиянием гнева, мы или совсем не сердимся,
или менее сердимся, потому что они, как представляется, поступили так не
вследствие пренебрежения, ибо никто не чувствует пренебрежения в то время
как сердится -пренебрежение не заключает в себе огорчения, а гнев соединен с
ним [Милостиво мы относимся] еще к тем, кто нас уважает.
Очевидно, что те, состояние которых противоположно гневу, милостивы, а
такое [состояние сопровождает] шутку, смех, праздник, счастье, успех,
насыщение, вообще беспечальное состояние, невысокомерное удовольствие и
скромную надежду. [Милостивое настроение является] и в тех случаях, когда
гнев затягивается и не имеет свежести, потому что время утоляет гнев. Точно
так же наказание, наложенное раньше на какое-нибудь лицо, смягчает даже
более сильный гнев, направленный против какого-нибудь другого лица.
Поэтому-то, когда народ гневался на Филократа, последний на вопрос какого-то
человека: "Почему ты не оправдываешься?" - благоразумно отвечал: "Еще не
время". - "А когда же будет время?" - "Когда увижу, что кто-нибудь другой
оклеветан". -Потому что люди смягчаются, когда сорвут свой гнев на
ком-нибудь другом, как это было с Эргофилом: хотя на него сердились больше,
чем на Каллисфена, однако оправдали его именно потому, что накануне осудили
на смерть Каллисфена. [Милостивы мы] и к тем, к кому чувствуем сострадание,
а также к тем, кто перенес большее бедствие, чем какое мы могли бы причинить
им под влиянием гнева; в этом случае мы как бы думаем, что получили
удовлетворение. [Мы бываем милостивы] и тогда, когда, по нашему мнению, мы
сами неправы и терпим по справедливости, потому что гнев не бывает направлен
против справедливого, в данном же случае, по нашему мнению, мы страдаем не
противно справедливости, а гнев, как мы сказали, возбуждается именно этим
[то есть противным справедливости]. В виду этого прежде [чем наказывать
делом], следует наказывать словом; в таком случае даже и рабы, подвергаемые
наказанию, менее негодуют. [Гнев наш смягчается] еще и в том случае, когда
мы думаем, что [наказываемый] не догадается, что он [терпит] именно от нас и
именно за то, что мы от него претерпели, потому что гнев бывает направлен
против какого-нибудь определенного лица, как это очевидно из определения
гнева.
|
|