|
Философы Древней Греции - Аристотель - Риторика - Страница 45 |
К числу
несчастий относится всего, что случается без умысла и без всякого злого
намерения, к числу заблуждений - все то, что случается не без умысла, но не
вследствие порочности; к числу несправедливых поступков -все то, что
случается не без умысла, но, вместе с тем, вследствие порочности, потому что
ведь и все, что делается под влиянием страсти, предполагает порочность.
Правда заключается и в том, чтобы прощать человеческие слабости, - в
том еще, чтобы иметь в виду не закон, а законодателя, не букву закона, а
мысль законодателя, не самый поступок, а намерение человека, [его
совершившего], не часть, а целое, - в том, чтобы обращать внимание не на то,
каким выказал себя человек в данном случае, но - каков он был всегда или по
большей части. Правда заключается еще и в том, чтобы более помнить
полученное добро, чем испытанное зло, и добро, нами полученное, помнить
более, чем добро, нами самими сделанное, в том, чтобы терпеливо переносить
делаемые нам несправедливости и предпочитать судиться словом, а не делом, в
том, наконец, чтобы охотнее обращаться к суду посредников, чем к суду
публичному, потому что посредник заботится о правде, а судья о законе; для
того и изобретен суд посредников, чтобы могла торжествовать правда.
ГЛАВА XIV
Различные мерила несправедливого поступка -Отягощающие обстоятельства.
- Нарушение закона неписанного и писанного.
Пусть таким образом будет изложено учение о правде. Всякое
несправедливое действие представляется тем более несправедливым, чем больше
нравственная испорченность, от которой оно происходит; поэтому-то [иногда]
самые ничтожные поступки могут считаться величайшими преступлениями, так,
например, Каллистрат обвинял Меланопа в том, что он обсчитал работников,
строивших храм, на три священных полобола. В области справедливости [мы
замечаем явления] противоположные. Такая оценка поступка вытекает из его
виртуального смысла, а именно: человек, похитивший три священных полобола,
может считаться способным на всякого рода преступления.
Иногда сравнительная важность поступка определяется таким образом, а
иногда о поступке судят по тому вреду, который он приносит. Величайшим
считается и [то преступление], для которого нет равносильного наказания:
каждое наказание кажется ничтожным перед ним, - и то [преступление], от
которого нет исцеления, потому что трудно и даже невозможно вознаградить за
него, - и то, за которое потерпевший не может получить удовлетворения,
потому что причиненное ему зло неисцелимо; суд же и наказание есть
некоторого рода исцеление.
И еще большего наказания заслуживает человек, совершивший
несправедливость, в том случае, если лицо пострадавшее и обиженное само на
себя наложит тяжелое наказание; так Софокл, произнося речь в защиту
Эвктемона, который наложил на себя руки вследствие полученного оскорбления,
сказал, что он не удовольствуется требованием меньшего наказания, чем то,
которое счел для себя достойным пострадавший.
|
|