|
Философы Древней Греции - Платон - Законы - Страница 9 |
...Если у человека величайшая власть соединяется с разумением и
рассудительностью, возникают наилучший государственный строй и наилучшие
законы - иного не дано.
...Никакая человеческая природа - мы говорили об этом - не в состоянии
неограниченно править человеческими делами без того, чтобы не преисполняться
заносчивости и несправедливости; сознавая все это, Кронос поставил тогда
царями и правителями наших государств не людей, но даймонов - существ более
божественной и лучшей природы. Мы в наше время поступаем так со стадами овец
и других домашних животных, ведь мы не ставим быков начальниками над быками
и коз - над козами, но сами, принадлежа к лучшему, чем они, роду, над ними
властвуем. [...] Это сказание, согласное с истиной, утверждает и ныне, что
государства, где правит не бог, а смертный, не могут избегнуть зол и трудов.
А подразумевается здесь, что мы должны всеми средствами подражать той жизни,
которая, как говорят, была при Кроносе... именуя законом эти определения
разума.
...Это не государства, а попросту сожительства граждан, где одна их
часть владычествует, а другая рабски повинуется. Каждое такое сожительство
получает наименование по господствующей в нем власти.
Так как в государствах этих происходила борьба за власть, то победители
присваивали исключительно себе все государственные дела - настолько, что
побежденным, как самим, так и их потомкам, не давали не малейшей доли в
управлении. Всю жизнь они были настороже друг против друга, ибо боялись, что
кто-то восстанет, захватит власть и припомнит им тогда прошлые злодеяния. А
ведь подобное положение вещей, как мы теперь утверждаем, не есть
государственное устройство: неправильны те законы, что установлены не ради
общего блага всего государства в целом. Мы признаем, что там, где законы
установлены в интересах нескольких человек, речь идет не о государственном
устройстве, а только о внутренних распрях и то, что считается там
справедливостью, носит вотще это имя. Я вижу близкую гибель того
государства, где закон не имеет силы и находится под чьей-либо властью. Там
же, где закон - владыка над правителями, а они - его рабы, я усматриваю
спасение государства и все блага, какие только могут даровать государствам
боги.
Мне кажется, что для законодателя, который придерживается тех же
взглядов, что и я, но не может их выразить в форме закона, мной уже дан
образец, что и как следует говорить и ему и тем, для кого он устанавливает
законы.
...Поэт, когда садится на треножник Музы, уже не находится в здравом
рассудке, но дает изливаться своему наитию, словно источнику. А так как
искусство его - подражание, то он принужден изображать людей, противоположно
настроенных, и в силу этого вынужден нередко противоречить самому себе, не
ведая, что из сказанного истинно, а что нет. Но законодателю нельзя
высказывать два различных мнения относительно одного и того же предмета, а
следует всегда иметь одно и то же.
|
|