|
Философы Древней Греции - Платон - Пир - Страница 7 |
Все мы знаем, что нет Афродиты без Эрота;
следовательно, будь на свете одна Афродита, Эрот был бы тоже один; но коль
скоро Афродиты две, то и Эротов должно быть два. А этих богинь, конечно же,
две: старшая, что без матери, дочь Урана, которую мы и называем поэтому
небесной, и младшая, дочь Дионы и Зевса, которую мы именуем пошлой. Но из
этого следует, что и Эротов, сопутствующих обеим Афродитам, надо именовать
соответственно небесным и пошлым. Хвалить следует, конечно, всех богов, но я
попытаюсь определить свойства, доставшиеся в удел каждому из этих двоих.
О любом деле можно сказать, что само по себе оно не бывает ни
прекрасным, ни безобразным. Например, все, что мы делаем сейчас, пьем ли,
поем ли или беседуем, прекрасно не само по себе, а смотря по тому, как это
делается, как происходит: если дело делается прекрасно и правильно, оно
становится прекрасным, а если неправильно, то, наоборот, безобразным. То же
самое и с любовью: не всякий Эрот прекрасен и достоин похвал, а лишь тот,
который побуждает прекрасно любить.
Так вот, Эрот Афродиты пошлой поистине пошл и способен на что угодно;
это как раз та любовь, которой любят люди ничтожные. А такие люди любят,
во-первых, женщин не меньше, чем юношей; во-вторых, они любят своих любимых
больше ради их тела, чем ради души, и, наконец, любят они тех, кто поглупее,
заботясь только о том, чтобы добиться своего, и не задумываясь, прекрасно ли
это. Вот почему они и способны на что угодно - на хорошее и на дурное в
одинаковой степени. Ведь идет эта любовь как-никак от богини, которая не
только гораздо моложе другой, но и по своему происхождению причастна и к
женскому и к мужскому началу. Эрот же Афродиты небесной восходит к богине,
которая, во-первых, причастна только к мужскому началу, но никак не к
женскому, - недаром это любовь к юношам, - а во-вторых, старше и чужда
преступной дерзости. Потому-то одержимые такой любовью обращаются к мужскому
полу,
{7}
отдавая предпочтение тому, что сильней от природы и наделено большим
умом. Но и среди любителей мальчиков можно узнать тех, кем движет только
такая любовь. Ибо любят они не малолетних, а тех, у кого уже обнаружился
разум, а разум появляется обычно с первым пушком. Те, чья любовь началась в
эту пору, готовы, мне кажется, никогда не разлучаться и жить вместе всю
жизнь; такой человек не обманет юношу, воспользовавшись его неразумием, не
переметнется от него, посмеявшись над ним, к другому. Надо бы даже издать
закон, запрещающий любить малолетних, чтобы не уходило много сил неизвестно
на что; ведь неизвестно заранее, в какую сторону пойдет духовное и телесное
развитие ребенка - в дурную или хорошую. Конечно, люди достойные сами
устанавливают себе такой закон, но надо бы запретить это и поклонникам
пошлым, как запрещаем мы им, насколько это в наших силах, любить
свободнорожденных женщин. Пошлые же люди настолько осквернили любовь, что
некоторые утверждают даже, будто уступать поклоннику предосудительно вообще.
|
|