|
Философы Древней Греции - Платон - Пир - Страница 24 |
Пребывая посредине, они заполняют промежуток между теми и другими,
так что Вселенная связана внутренней связью. Благодаря им возможны всякие
прорицания, жреческое искусство и вообще все, что относится к
жертвоприношениям, таинствам, заклинаниям, пророчеству и чародейству. Не
соприкасаясь с людьми, боги общаются и беседуют с ними только черед
посредство гениев - и наяву и во сне. И кто сведущ в подобных делах, тот
человек божественный, а сведущий во всем прочем, будь то какое-либо
искусство или ремесло, просто ремесленник. Гении эти многочисленны и
разнообразны, и Эрот - один из них.
- Кто же его отец и мать? - спросил я.
- Рассказывать об этом долго, - отвечала она, - но все-таки я тебе
расскажу.
Когда родилась Афродита, боги собрались на пир, и в числе их был Порос,
сын Метиды. Только они отобедали - а еды у них было вдоволь, - как пришла
просить подаяния Пения и стала у дверей. И вот Порос, охмелев от нектара -
вина тогда еще не было, - вышел в сад Зевса и, отяжелевший, уснул. И тут
Пения, задумав в своей бедности родить ребенка от Пороса, прилегла к нему и
зачала Эрота. Вот почему Эрот - спутник и слуга Афродиты: ведь он был зачат
на празднике рождения этой богини; кроме того, он по самой своей природе
любит красивое: ведь Афродита красавица. Поскольку же он сын Пороса и Пении,
дело с ним обстоит так: прежде всего он всегда беден и, вопреки
распространенному мнению, совсем не красив и не нежен, а груб, неопрятен, не
обут и бездомен; он валяется на голой земле, под открытым небом, у дверей,
на улицах и, как истинный сын своей матери, из нужды не выходит. Но с другой
стороны, он по-отцовски тянется к прекрасному и совершенному, он храбр, смел
и силен, он искусный ловец, непрестанно строящий козни, он жаждет разумности
и достигает ее, он всю жизнь занят философией, он искусный чародей, колдун и
софист. По природе своей он ни бессмертен, ни смертен: в один и тот же день
он то живет и расцветает, если дела его хороши, то умирает, но, унаследовав
природу отца, оживает опять. Все, что он ни приобретает, идет прахом, отчего
Эрот никогда не бывает ни богат, ни беден.
Он находится также посредине между мудростью и невежеством, и вот
почему. Из богов никто не занимается философией и не желает стать мудрым,
поскольку боги и так уже мудры; да и вообще тот, кто мудр, к мудрости не
стремится. Но не занимаются философией и не желают стать мудрыми опять-таки
и невежды. Ведь тем-то и скверно невежество, что человек и не прекрасный, и
не совершенный, и не умный вполне доволен собой. А кто не считает, что в
чем-то нуждается, тот и не желает того, в чем, по его мнению, не испытывает
нужды.
- Так кто же, Диотима, - спросил я, - стремится к мудрости, коль скоро
ни мудрецы, ни невежды философией не занимаются?
- Ясно и ребенку, - отвечала она, - что занимаются ею те, кто находится
посредине между мудрецами и невеждами, а Эрот к ним и принадлежит.
|
|