|
Философы Древней Греции - Платон - Государство - Страница 46 |
Если бы поистине он был сведущ в том, чему подражает, тогда, думаю я,
все его усилия были бы направлены на созидание, а не на подражание.
Обо всем впрочем мы не потребуем отчета у Гомера или у кого-либо еще из
поэтов; мы не спросим их, были ли они врачами или только подражателями языку
врачей. ... Но когда Гомер пытается говорить о самом великом и прекрасном -
о войнах, о руководстве военными действиями, об управлении государствами, о
воспитании людей, - тогда мы вправе полюбопытствовать и задать ему такой
вопрос: "Дорогой Гомер, если ты в смысле совершенства стоишь не на третьем
месте от подлинного, если ты творишь не только подобие, что было бы , по
нашему определению, лишь подражанием, то, занимая второе место, ты был бы в
состоянии знать, какие занятия делают людей лучше или хуже в частном ли или
в общественном обиходе: вот ты и скажи нам, какое из государств получило
благодаря тебе лучшее устройство, как это было с Лакедемоном благодаря
Ликургу и со многими крупными и малыми государствами благодаря многим другим
законодателям?" -
Так не установим ли мы, что все поэты, начиная с Гомера, воспроизводят
лишь призраки добродетели и всего остального, что служит предметом их
творчества, но истины не касаются?
...С помощью слов и различных выражений он передает оттенки тех или
иных искусств и ремесел, хотя ничего в них не смыслит, а умеет лишь
подражать, так что другим людям, таким же несведущим, кажется под
впечатлением его слов, что это очень хорошо сказано... - так велико какое-то
природное очарование всего этого. ...
...Тот, кто творит призраки, подражатель, как мы утверждаем, нисколько
не разбирается в подлинном бытии, но знает одну только кажимость.
Применительно к каждой вещи умение может быть трояким: умение ею
пользоваться, умение ее изготовить и умение ее изобразить.
Значит, относительно достоинства и недостатков одного и того же
предмета создатель его приобретет правильное представление, общаясь с
человеком сведущим и волей-неволей выслушивая его указания; но знанием будет
обладать лишь тот, кто этим предметом пользуется.
...О том предмете, который он изображает, подражатель не знает ничего
стоящего; его творчество - просто забава, а не серьезное занятие. ...
То же самое и с изломанностью и прямизной предметов, смотря по тому,
разглядывать ли их в воде или нет, и с вогнутостью или выпуклостью,
обусловленной обманом зрения из-за их окраски; ясно, что вся эта сбивчивость
присуща нашей душе и на такое состояние нашей природы как раз и опирается
живопись со всеми ее чарами, да и фокусы и множество разных подобных уловок.
Следовательно, то начало нашей души, которое судит вопреки подлинным
размерам предметов, не тождественно с тем ее началом, которое судит согласно
этим размерам. ...
Как раз к этому выводу я и клонил, утверждая, что живопись - и вообще
подражательное искусство - творит произведения, далекие от действительности,
и имеет дело с началом нашей души, далеким от разумности; поэтому такое
искусство не может быть сподвижником и другом всего того, что здраво и
истинно....
|
|