|
Философы Древней Греции - Аристотель - Категории - Страница 4 |
Значит, еще и по этой причине вид есть в большей мере
сущность, чем род. Что касается самих видов, то, поскольку они не роды, один
вид но в большей мере сущность, чем другой: [твое определение] нисколько не
будет {4} более подходящим, если ты для отдельного человека укажешь
"человек", чем если для отдельной лошади укажешь "лошадь". Точно так же одна
первая сущность не в большей мере сущность, чем другая. Ведь отдельный
человек есть сущность нисколько не в большей мере, чем отдельный бык.
Вполне естественно, что после первых сущностей из всего прочего одни
только виды и роды называются до вторыми сущностями: из всего, что
сказывается, только они выявляют первую сущность. В самом деле, если
кто-нибудь станет объяснять, что такое отдельный человек, то он подходящим
образом объяснит его, указывая его вид или род, притом он сделает это
понятнее, указывая, что он человек, нежели что он живое существо. Какое-либо
другое указание будет неподобающим, например если указывать, что он бледен
или бежит или что бы то ни было подобное. Потому вполне естественно, что из
всего другого [помимо первых сущностей] только роды и виды называются
сущностями. Далее, первые сущности, ввиду того что они подлежащие для всего
другого, называются сущностями в самом основном смысле. И как первые
сущности относятся ко всему другому, так же ко всему остальному относятся
виды и роды первых сущностей: ведь о них сказывается все остальное. В самом
деле, отдельного человека можешь назвать умеющим читать и писать; значит,
так можешь назвать и человека и живое существо. И таким же образом обстоит
дело и во всех других случаях.
Общая черта всякой сущности - но находиться в подлежащем. В самом деле,
первая сущность не находится в подлежащем и не говорится о подлежащем. Что
касается вторых сущностей, то из следующего очевидно, что они не находятся в
подлежащем; ведь о подлежащем - об отдельном человеке говорится как о
человеке, но "человек" не находится в подлежащем, ибо "человек" не находится
в отдельном человеке.
Точно так же о подлежащем - об отдельном человеке говорится как о живом
существе, но "живое существо" не находится в отдельном человеке. И далее,
если нечто находится в подлежащем, то ничто не мешает, чтобы его имя иногда
сказывалось о подлежащем, но определение не может сказываться о нем. Что же
касается вторых сущностей, то о подлежащем сказываются и их определение, и
их имя: ведь определение человека применимо к отдельному человеку и
определение живого существа - точно так же. Поэтому сущность не принадлежит
к тому, что находится в подлежащем. Это, однако, не есть особенность
сущности, ведь и видовое отличие принадлежит к тому, что не находится в
подлежащем. В самом деле, о подлежащем - о человеке говорится как о живущем
на суше и как о двуногом, но они не находятся в подлежащем: "двуногое" или
"живущее на суше" не находится в человеке. Равным образом и определение
видового отличия сказывается обо всем, к чему применимо [само] видовое
отличие; например, если "живущее на суше" говорят применительно к человеку,
то и определение "живущего на суше" может сказываться о нем, ведь человек
есть то, что живет на суше.
|
|