|
Философы Древней Греции - Платон - Апология Сократа - Страница 5 |
Ушел я и оттуда, думая, что
превосхожу их тем же самым, чем и государственных людей.
Под конец уж пошел я к ремесленникам. Про себя я знал, что я попросту ничего не
знаю, ну а уж про этих мне было известно, что я найду их знающими много
хорошего. И в этом я не ошибся: в самом деле, они знали то, чего я не знал, и
этим были мудрее меня. Но, о мужи афиняне, мне показалось, что они грешили тем
же, чем и поэты: оттого, что они хорошо владели искусством, каждый считал себя
самым мудрым также и относительно прочего, самого важного, и эта ошибка
заслоняла собою ту мудрость, какая у них была; так что, возвращаясь к изречению,
я спрашивал сам себя, что бы я для себя предпочел, оставаться ли мне так, как
есть, не будущий ни мудрым их мудростью, ни невежественным их невежеством, или,
как они, быть и тем и другим. И я отвечал самому себе и оракулу, что для меня
выгоднее оставаться как есть.
Вот от этого самого исследования, о мужи афиняне, с одной стороны, многие меня
возненавидели, притом как нельзя сильнее и глубже, отчего произошло и множество
клевет, а с другой стороны, начали мне давать это название мудреца, потому что
присутствующие каждый раз думают, что сам я мудр в том, относительно чего я
отрицаю мудрость другого. А на самом деле, о мужи, мудрым-то оказывается бог, и
этим изречением он желает сказать, что человеческая мудрость стоит немногого или
вовсе ничего не стоит, и, кажется, при этом он не имеет в виду именно Сократа, а
пользуется моим именем для примера, все равно как если бы он говорил, что из
вас, о люди, мудрейший тот, кто, подобно Сократу, знает, что ничего-то по правде
не стоит его мудрость. Ну и что меня касается, то я и теперь, обходя разные
места, выискиваю и допытываюсь по слову бога, не покажется ли мне кто-нибудь из
граждан или чужеземцев мудрым, и, как только мне это не кажется, спешу
поддержать бога и показываю этому человеку, что он не мудр. И благодаря этой
работе не было у меня досуга сделать что-нибудь достойное упоминания ни для
города, ни для домашнего дела, но через эту службу богу пребываю я в крайней
бедности.
Кроме того, следующие за мною по собственному почину молодые люди, у которых
всего больше досуга, сыновья самых богатых граждан, рады бывают послушать, как я
испытываю людей, и часто подражают мне сами, принимаясь пытать других; ну и я
полагаю, что они находят многое множество таких, которые думают, что они что-то
знают, а на деле ничего не знают или знают одни пустяки. От этого те, кого они
испытывают, сердятся не на самих себя, а на меня и говорят, что есть какой-то
Сократ, негоднейший человек, который развращает молодых людей. А когда спросят
их, что он делает и чему он учит, то они не знают, что сказать, но, чтобы скрыть
свое затруднение, говорят то, что вообще принято говорить обо всех любителях
мудрости: он-де занимается тем, что в небесах и под землею, богов не признает,
ложь выдает за истину. А сказать правду, думаю, им не очень-то хочется, потому
что тогда оказалось бы, что они только делают вид, будто что-то знают, а на деле
ничего не знают.
|
|